Ночь последнего дня

— Не возьмет? А и не надо. Мы ему денежки подсунем, а потом стукнем, куда следует, пусть перед товарищами оправдывается, что ни ухом ни рылом. Делом будет занят. Может, и не посадят, но свой нос совать, куда не просят, отвадим. Надо бы поручить это тебе… — он сделал длинную паузу, смотрел на меня и только что не облизывался, — да не хочется лишний раз привлекать внимание ментов к твоей особе. Найдем фигуру менее выразительную. Ладно, топай домой, а вечером жди в гости. Скрепим нашу победу взаимными объятиями, не то вернется твой Цицерон, опять начнет жмотничать, и я опять буду трахать тебя лишь в мечтах.

* * *

Прогноз Ника, что Рахманов скоро появится, как ни странно, оправдался. Он позвонил мне через неделю.

— Солнышко, — сказал, как ни в чем не бывало, — ты куда пропала? Я не мог тебе дозвониться.

— Неужели? — съязвила я, собираясь послать его к черту.

Но рядом сидел Ник, который отобрал у меня трубку, прикрыл ее рукой и сказал:

— Только попробуй. Чтоб голос звенел от счастья, мать твою!

И голос мой зазвенел:

— Я думала, ты меня бросил. Твой консьерж не пускал меня дальше порога, а охранник и на порог не пустил…

— Серьезно? Просто невероятно. Я разберусь. Слушай, я страшно соскучился. Давай сегодня поужинаем в «Карусели», там отдельные кабинеты…

— Ишь, как заливается, сладкоголосый, — хихикнул Ник, когда Рахманов, изложив программу-минимум на вечер, наконец со мной простился. — Я ж говорил, без твоих прелестей он долго не протянет. И почему все мужики такие придурки? Ведь догадываемся, что нет принципиальной разницы между двумя парами ляжек, и задница, как ни крути, задницей и остается, но почему-то тянет пристроиться к строго определенной.

— Тебя тянет? — усмехнулась я.

— Про это мы уже говорили. Что дозволено Юпитеру.., далее ты знаешь, ты у нас сучка образованная. В общем, рожу-то не криви, ублажай, облизывай его с восторгом и упоеньем. Цицерон нам очень даже пригодится. А когда мозги у парня потекут, уговори его взять Машкину защиту в суде на себя. Если мы ее идиоткой на всю жизнь объявим, ей придется очень долго отдыхать в психушке. Значит, надо давить на временное помутнение рассудка и убийство в состоянии аффекта. И здесь нам лучшего головастика, чем Рахманов, не найти. Как начнет байки травить, заслушаешься. Я пару раз на заседания ходил, чтоб удовольствие получить. Не поверишь, в особо трагических местах даже плакал.

— Ник, — вздохнула я, прерывая поток чужого красноречия, — заткнулся бы ты хоть ненадолго. Лучше скажи, почему он две недели от меня бегал, а теперь вдруг объявился?

Ник оставил свою дурашливость и хищно улыбнулся.

— Потому что паскуда он, твой Рахманов. Любит жар чужими руками загребать. Две недели назад, когда ты к нему рвалась, пришлось бы решение принимать или быть очень скверным в твоих глазах. А теперь, когда уже все решено.., мальчик ничем не рискует. К тому же он уверен: мозги тебе за это время вправили, и ты даже намеком, даже интонацией не позволишь себе дать ему понять, что он сволочь. Иди, радость моя, подготовь себя к любовному свиданию. И покажи ему класс, чтоб он с катушек съехал.

— Ник, ты помнишь, что мне обещал? — помедлив, спросила я.

Он с обидой развел руками:

— Само собой. Что еще за недоверие?

* * *

Обещание он выполнил. Уже через два дня я получила от Машки записку. «Я в порядке. Не беспокойся. Как там наши дела?»

Вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Сможет ли Машка понять: то, что я сделала, было сделано для того, чтобы ее спасти? Не только понять — простить? Эта мысль не давала мне покоя, я торопила тот день, когда мы встретимся, и страшилась его одновременно. Что я скажу ей? Что Приходько внезапно исчез, а Рогозина обвинили в получении взятки и от расследования всех дел отстранили до выяснения обстоятельств? «Главное, чтобы она вышла оттуда… — твердила я себе. — А там…»

Тоска гнала меня к Виссариону. В бар я приходила к открытию и сидела там часов до четырех утра, когда разбредались по домам последние посетители. В воскресенье, ближе к одиннадцати, в баре появился Тони. Из посетителей была лишь одна мамаша Кармен, баба лет пятидесяти, с мощным бюстом и глазами навыкате. Старая сводня натаскивала новеньких, преимущественно деревенских дурочек, которые трудились на дороге, а свободное время посвящала гаданию, за что в свое время и получила прозвище Кармен. Нрав у нее был добрый, что в ее среде редкость, и мамашу все любили. Виссарион и вовсе испытывал к ней подозрительно нежные чувства. Должно быть, потому, что она всем девкам предсказывала скорое замужество, полтора десятка детей, достаток, любящего мужа и душку-свекровь в придачу. Кармен утверждала, будто обладает даром ясновидения, что в глазах девок невероятно повышало ее статус. В общем, можно было считать, что в баре лишь свои, оттого политесы разводить я не стала. Тони подошел, а я молча на него уставилась, предоставляя ему возможность произнести первую реплику.

— Я пришел… — начал он и замолчал.

— Это я вижу, — ответила я.

— Я хотел узнать.., что с Машкой. Я пытался… — Он опять замолчал под моим взглядом.