Ночь, прожитая трижды

Оба следили за нигерийцами и потом присоединились к группе, прибывшей в «джипе» «Чероки». Эти не были уголовниками.

«Бывшие сотрудники спецслужб…»

Их действиями руководили по мобильнику. На платформе в Нижних Котлах они звонили своему начальству:

«Товарищ подполковник»…

Игумнов щелкнул зажигалкой.

— А ты знаешь, вот мы и вышли на Коржакова… Он и есть подполковник, с которым они ими руководил. Подумай, как все сходится. Ведь он охотился на нигерийских наркокурьеров в Шереметьево… Он ночью приезжал в Домодедово…

— Пожалуй…

— Обстоятельства, о которых мы не знаем, загнали его в палатку к твоим торфушкам и охраннику…

Качан кивнул скорее механически:

— Да.

— Им интересовались патрулиоборотни… Теперь становится известным охранное агентство, которое участвует в разборке… Оно указано в визитке Коржакова. Это «Освальд»!.. И эти двое в электричке, они оттуда…

Игумнов убрал зажигалку. Он знал, кто сейчас может помочь.

Рэмбо!

Лучший друг, бывший муровец, возглавлял крупнейшую в России ОхранноСыскную Ассоциацию — «Лайнс».

— Сейчас… — Он потянулся к телефону, набрал номер офиса.

Уныло потянулись гудки. Номер президента Ассоциации не отвечал.

«Может дома… Может гденибудь в дороге…»

На всякий случай набрал номер мобиля.

— Алло…

Рэмбо действительно оказался в машине.

Частные охранники «Лайнса» несли службу в нескольких престижных банках. Время от времени по негласному графику Рэмбо по ночам лично контролировал и охранников, и проверяющих.

— Это Игумнов. Не помешал?..

Игумнов представил, как его дружбан, похожий на «нового русского», каким их рисуют в журналах — накачанный, с близко помедвежьи посаженными к носу глазами — гонит в «джипе» под незатейливую мелодию очередного «блатняка».

— Добрые люди все спят. Это вы там по ночам колобродите, начальник…

Рэмбо был рад звонку. Игумнов еще оставался частью его ментовского прошлого.

— Мне надо тебя срочно увидеть.

— Повидиму, время не ждет, раз ты звонишь…

— Нет. Это возможно?

— Видишь ли, сейчас я повернуть не могу. Но через час постараюсь быть. Может ты както обозначишь, что тебя интресует. Чтобы все было быстрее.

— Это, скорее всего, охранная фирма…

— А название?

— «Освальд»…

* * *

Телефонный звонок прозвучал сразу, едва начальник розыска положил трубку.

Игумнов успел подумать:

«Кто же это? Ксения? Она только еще прибыла в общежитие…»

— Слушаю, Игумнов…

— Доброй ночи! — голос старчески дребезжал. — Узнали? Это Витенькина мама…

Звонила мать Виктора — его агента, долгие годы состоявшего на содержании МВД, погибшего случайно, по небрежности медиков, несколько лет назад.

— Не забыли про нас?

«Конечно же, забыл. Каждый день тут такое!..»

— Ну что вы?!

— А мы тут. Сидим, поминаем… Может заедете? А?

Сегодня была годовщина витькиной гибели. Ее единственного, ее непутевого сыночка…

— Вот и еще год пролетел…

«Мать есть мать…»

Витькина мать — отмечала тяжелый этот день всегда на работе, в проходной Механического завода, недалеко от вокзала. Домой — кудато на край города, в Выхино, люди, помнившие Витьку, едва ли бы приехали.

Да и были ли они, эти люди?!

Менты, выплачивали ему содержание и не общались с ним вне службы, соседи, которых он вынужден был обходить стороной…

На задней половине проходной, когда завод не работал, во время дежурства мать собирала скромный небольшой стол. Все, кроме водки, было свое домашнее: огурцы, грибы, квашеная капуста.

— Тут у нас все свои…

Игумнов представлял всю компанию: сослуживцысторожа, патрули постоянные посетители ночных проходных…

— Может и Ксеня приедет… — Ксения начинала когда-то в администрации завода. Игумнов нередко использовал проходную для встречи со своей помощницей. — Приезжайте…

— А что?! Он снова взглянул на часы. — Мне тут до утра… Если удастся — обязательно…

— У других хоть с производства навещают… Как, мол, там мать одна живет без кормильца…

Она так и не знала, чем в действительности Витька занимался, что делал… Все документы — трудовая книжка завода, где он будто бы работал все было легендировано.

— К одной так сам директор приехал… А тут: «умер Максим, и хрен с ним!» Так что давайте! По граммулечке за упокой души…

— Я постараюсь…

— Спасибо. Директора уж я, конечно, не жду, хотя, кто знает…А вдруг?! — Она замялась. — На всякий случай я оставила на двери записку…

— Что ж разумно…

Генерал Скубилин, наносящий визит матери агента уголовного розыска…

«Скорее мир перевернется…»

Николе, валявшемуся на грязных нарах, выкручивавшемуся в сложных ситуациях, презираемому своими и чужими, время от времени напивавшемуся в одиночку, была доступна высокая светлая радость — знать, что он разыскал очередного убийцу, успевшего поверить в свою безнаказанность, и перехитрил его!..

«А, собственно, почему бы и нет?! Могли бы прислать венок и цветы… — Игумнов раньше не думал об этом. — Кто, собственно, такой, Скубилин, что не может позвонить матери агента и выразить соболезнование?!»

* * *

Настроение генерала Скубилина был напрочь испорчено поздним звонком заместителя министра. Приказ, отданный в форме дружеского совета, следовало неуклонно выполнять.

«Самому разобраться с разбоем в электропоезде…»