Ночь Пса

— Знаешь, — тоскливо глядя в пространство, продолжал Адельберто, — мне кажется, что он — наш гость — напрочь не представляет себе своего положения… Он и в самом деле воображает, что он у нас в гостях… И потом… Не обижайся, Тони, но у меня такое впечатление, что… Что Бинки на него как-то не так реагирует… Это аномалия какая-то… Я имею ввиду этого чудака… У него, вроде, что-то вроде общего языка с собаками…

Словно вспомнив о чем-то, Тони вытянул из наплечной кобуры свою «пушку», проверил глушитель и, прицелившись в мелкое архитектурное излишество на глухой стене напротив, нажал спуск. Револьвер послушно и сравнительно тихо пукнул, и цементная финтифлюшка разлетелась в пыль. В стенке осталась здоровая — в палец — дыра.

Адельберто вздрогнул.

— Что за идиотские шалости? — спросил он зло.

— Так… — задумчиво ответил Тони, вертя револьвер в руках. — Ничего… Просто, похоже, наш Гость имеет общий язык не только с собаками… Ну ладно, я пошел. Скоро вернусь.

Дождь рушился на лобовое стекло кара, в котором, нахохлясь, сидели двое удрученных выпавшей им задачей сыщиков, гудел по его крыше, с плещущим шелестом заливал все пространство вокруг. Бледными пятнами проглядывали сквозь него огни уличных фонарей, усилиями муниципальных служб в изобилии понатыканные окрест.

Провал миссии адвоката Гопника, точнее — его исчезновение с вверенными деньгами и секретами, снова взвалило на плечи Кима и усатого комиссара ответственность за немедленное разыскание Гостя.

Это, само по себе, было достаточным поводом для кручины — и не малой.

И, все-таки, что-то еще мучало Кима — что-то, вроде, совершенно постороннее и, в то же время что-то такое, что занозой сидело в его подсознании еще с момента разговора с блаженным доктором Кушкой. Нет — это началось где-то раньше — еще до того, как его вызвали пред светлые очи господ министров.

Ким энергично потер лоб, помял в ладонях уставшее лицо.

Вспомнил.

Вообще-то, это — то, что пришло ему на ум — было «совсем из другой оперы», но все-же… Агент на Контракте положил руки на руль и тронул кар в направлении Ратуши. Роше, устроившийся на заднем сидении, не выразил никакого возражения против такого вот выбора маршрута — он, похоже, вообще задремал в тепле и скупом уюте салона полицейской «тачки». Или — может быть — впал в глубокую задумчивость.

На подъезде к Ратуше Ким уже собирался окликнуть своего напарника — тому не мешало глотнуть еще кофе и просушить шляпу в мало-мальски удобном кабинете, но тот во-время встрепенулся сам и даже подал повелительный жест, показывая, что причалить к тротуару стоит поближе к служебному входу. Ким и в самом деле позабыл, что на Прерии не штрафуют полицию за нарушение правил парковки.

Пустынные ночные коридоры Ратуши встретили их готической, таинственной тишиной, заполненной, сочившимся извне шелестом дождя и неистребимым — тонким и прогорклым — ароматом присутственного места ночью. Единственный служащий, кемаривший в стеклянном загончике у пульта электронной охраны, откровенно удивился столь позднему появлению господ из полиции, так не к стати аккредитованных во вверенных его заботам аппартаментах. Такого в Ратуше, судя по всему, отродясь не видали.

Отперев кабинет, Ким крепко почесал в затылке и решительно направился к сейфу и принялся вытаскивать из него унылые папки распечаток по делам прошлых лет — те самые, которые он надеялся позабыть на те несколько дней, которые — о Господи, как давно это было — господин секретарь столь любезно предложил ему провести в компании высокого Гостя планеты.

Роше некоторое время не без любопытства наблюдал за ним, потом, не задавая вопросов, прикрыл дверь кабинета, сунул себе в усы свою «носогрейку» и, раскочегарив ее, занял позицию у окна, с живейшим интересом наблюдая низвергающуюся вниз по стеклам Ниагару.

— Заварите кофе, комиссар, — бросил ему через плечо Ким. — Не стесняйтесь, — вытаскивайте пакет из моего стола… Я вот только разберусь с этой канителью…

Тут, наконец, искомая папка попалась ему в руки.

«Дополнительные материалы, — было означено на потертой этикетке, — к представлению Прокурора Объединенных Республик, Председателю Высшей Комиссии по вопросам аппеляций и ужесточений. Тема: Предприятие «ШЕСТЬ ПОРТОВ» — судебный процесс над.» Папка эта — точнее, ее содержимое — в свое время поразили Кима только тем, что никакого отношения к порученному ему архивному розыску не имели и иметь не могли. Киму платили за то, что он проводил анализ дел полувековой давности по причине предъявления потомками невинно пострадавших имущественных претензий к Федеральному Управлению Расследований, как к правоприемнику какого-то филиала Имперской ГБ. «Дополнительным же материалам» было от силы лет пять-шесть. Ну — семь.