Ночь с братом мужа (СИ)

— Да ничего особенного. Только семья мужа твоего — она для меня как из другой вселенной, понимаешь? Кто знает, что они там придумают, если им не понравятся ваши отношения с Алексом, пусть в них все невинно, — подняла она руку, увидев, что я хочу запротестовать. — И у вас с Никитосом ребенок скоро будет. Так что о нем тебе и стоит подумать в первую очередь. А то пополнишь статистику по бабам, у которых после развода детей поотнимали.

Теперь меня затопило волной ужаса. Какого-то животного страха, порождающего лишь одно желание — бежать и прятаться.

— Нат… не пугай меня, — прошептала я помертвевшими губами, инстинктивно приложив руку к животу.

— Прости, Мир… Прости!

Ната пересела ко мне поближе и сжала ладонью мои ледяные пальцы. Стала о чем-то болтать, а я кивала, как китайский болванчик и отвечала невпопад.

Подруга была права. Тот кошмар, в котором я оказалась не по своей вине, мог обернуться для меня еще большим адом. Сегодня Никита явно дал понять, что намерен контролировать все в одиночку, и я буду при этом делать то, что удобно его семье. И его статусу. Это сейчас он позволил мне выбирать, где мне проводить время… Но что будет, когда Ник узнает о ребенке? Он же невольно задастся вопросом, от него ли я его зачала, или нет. Боже… во что я ввязалась? И что теперь мне со всем этим делать, когда осталась совсем одна?

Прикрыв глаза, я вновь представила Сашу, вспомнила его голос…

«Мы должны поговорить. Для меня кое-что изменилось с той ночи. Все не такое, каким кажется на первый взгляд».

Черт побери! Хоть бы он скорее пришел в себя…

Часть 22. Александр

Я снова брожу среди теней. Кажется, что это какой-то бесконечный круг, ходить по которому я обречен без права на избавление.

Я уже не пытаюсь ловить тени — они не приносят никакого успокоения. Напротив — обжигают раскаленным железом, пробуждают то, чего я не хочу помнить.

И все же какая-то мысль свербит дрелью в устало дремлющем сознании, не дает мне снова погрузиться в мое безвольное плаванье по волнам океана. Я откуда-то знаю — мне нужно вспомнить что-то важное. То единственное, что способно вытащить меня отсюда.

Света больше нет. Иногда я вглядываюсь в темноту в надежде его увидеть, но вокруг лишь безнадежная чернь.

Разум, до этого момента словно одурманенный, вдруг начинает неистово работать, как внезапно оживший, давно списанный со счетов старый мотор. Я твердо знаю — вся разгадка в этом свете. Почему меня так влекло к нему?

В голове вдруг вспыхивает фраза, как внезапно зажженная гирлянда — «я жду тебя». Я не столько слышу, сколько чувствую эти слова, будто они клеймом выжжены у меня на подкорке.

«Я жду тебя…»

— Лика? — пытаюсь я пошевелить губами.

Ответа нет. Я отчаянно верчу головой по сторонам, я хочу увидеть того, кто меня звал. Того, кто меня ждет.

Волны наступают на меня, хотят поглотить. Обычно я безропотно подчиняюсь им, отдаюсь их силе, преклоняюсь перед стихией, но не теперь. Кто-то ждет меня. И это важнее всего на свете.

Я борюсь с океаном, размахивая руками, чтобы отбиться от неистовых волн. Хочу закричать — вдруг этот голос, который я ищу, откликнется? С глухим рокотом новая волна готовится на меня налететь, смести с пути, но я снова открываю рот в упрямом крике и…

…И с резким выдохом просыпаюсь.

Глазам невыносимо больно от непривычно яркого света. Я закрыл и снова открыл их, пытаясь приспособиться к этой новой реальности. Где я?

Затянув носом жадно воздух, со всей ясностью понял — это больница. Шестеренки в голове неохотно, со скрипом заворочались, пытаясь восстановить последние воспоминания.

Бар. Вечер. Мира. Беременность? Нужно мчаться к ней. Нужно узнать. А что же дальше?

А дальше — пустота. Последнее, что удалось вспомнить — резкая боль в затылке. Кто-то меня ударил. Что ж, по крайней мере теперь стало ясно, почему я здесь.

Один. Это, впрочем, как раз совсем не удивительно. Наверняка дорогое семейство уже сплясало чечетку от счастья на моей будущей могиле и заказало по мне поминальную службу.

От этой мысли рот сам собой дрогнул в усмешке. Больно. Омертвевшая кожа губ треснула от неожиданного движения.

Из коридора послышались неясные звуки. Почти неразличимые для слуха и все же — они были. У меня не возникло сомнений — кто-то направлялся сюда. И вовсе не желал быть замеченным.

Я сразу же закрыл глаза и постарался дышать ровно, подчиняясь внутреннему чутью. В конце концов, добрые гости не крадутся к тебе, как воры. А это совсем иной случай.

Вскоре дверь действительно тихо скрипнула, и кто-то бесшумно приблизился к кровати. Долго гадать, кто же именно, не пришлось.

— Ну здравствуй, братец, — прошипел над ухом знакомый голос. — А ты, как я вижу, живучий. Но мы это скоро поправим.

Я почувствовал, как он склонился ко мне ближе. Что он собирался сделать? Совершенно очевидно — ничего хорошего. Тело тут же напряглось в ожидании опасности, а в голове застучало одно: не выдать себя. Не дать знать раньше времени, что я сознаю все происходящее.