Ночь с четверга на пятницу

Суп-гуляш «Хобе», не только с перцем «чили» и прочими пряностями, но ещё и с салом, буквально подступал к горлу, грозя вылиться наружу. Было, наверное, достаточно и одного этого творения древнего народа, так пришлось ещё отведать баранины с капустой и помидоров с брынзой, да несколько раз поднять стакан с красным вином, чтобы не обидеть хозяина.

Кроме барона, поприветствовать Тураева явилось ещё несколько уважаемых в таборе людей, не считая молодняка и совсем крохотных детишек. Азартно прыгая вокруг Артура, они между делом норовили залезть в его карманы. Остальные ромалы вели себя вполне прилично.

Гость с удивлением заметил у барона «голдвишевский» мобильник из жёлтого золота с бриллиантами. Не отставали и прочие желающие лишний раз отблагодарить Тураева за услугу, оказанную в уже далёком девяносто восьмом году. Скрепя сердце, Артур отказался от такого же «голдвиша», только платинового, который цыгане хотели вручить ему на память и в знак уважения. Круто, конечно, было бы разговаривать по такой «трубе» на АЗС! Только слишком уж экзотически выглядел бы рабочий в заляпанном маслом комбинезоне, с платиновым мобильником в грязной руке…

Жадно припав к горлышку бутылки с негазированной родниковой водой, найденной на кухонном столе, Артур воображал себя в сиянии бриллиантов и одновременно — в брызгах радужной от разлитого бензина лужи. Да, Ольгу, пожалуй, кондрашка хватила бы в этом случае. Получается, она рядом со своим заправщиком — голь перекатная!..

Выпив сразу полбутылки и почувствовав значительное облегчение, Тураев улёгся обратно на кровать, ругая себя за то, что не прихватил постельное бельё. Может, в сундучок и в шкафы заглянуть? Невероятно, чтобы во всей квартире не нашлось ничего пригодного! И кто бы сказал, сколько времени придётся здесь проторчать! Может, несколько часов, а, может, все три дня до следующей смены.

Всё зависит от того, как склеится у Рубановых. Глава семьи, крупный функционер в системе Метростроя, сразу же предложил Тураеву деньги за поиски украденных у его легковерной доченьки драгоценностей и мехов, но Артур предложил рассчитаться иначе.

Изучая трещинки на высоком лепном потолке, Артур расслабленно думал о том, что, по крайней мере, один из вопросов решён. Пришлось, конечно, после двенадцатичасовой вахты на заправке тащиться в табор. И не только выпивать с цыганами и кушать их стряпню, но ещё и посещать начальную школу для детишек, половина из которых уже состояла в браке, а друга была помолвлена.

Потом барон через окно своего краснокирпичного особняка показал Артуру толпу женщин в грязных куртках, свалявшихся пуховых платках, цветных юбках и разбитых сапогах. На руках и за спинами цыганок были дети помладше, а старшие толпились тут же. В основном это были девочки, наверное, отличницы из той самой школы, которые учились к матерей их хитроумному ремеслу.

— Вот им она и шубы, и «брюлики» отдала!

Барон, попыхивая трубкой с золотым чубуком, указывал на женщин через пуленепробиваемое стекло. На его толстом, заросшем чёрным волосом пальце сверкал огромный перстень — в тон мобильнику. Табор промышлял и наркотиками, поэтому барон оказался столь сговорчивым, и Артур понимал это.

— Сама же из дома вынесла! Ей у больницы предложили погадать. Она там уколы делала — лечилась от несчастной любви. По парню сохнет, жить без него не может, а он — ноль внимания! Девчонка — красавица, пятнадцать лет! Ой, мне бы такую жену!

Выпуклые чёрные глаза барона восторженно сверкали, как показалось Артуру, ярче бриллиантов.

— Раиса, вон она, впереди стоит, сказала, что сделает приворот на вещи. Нужно отдать их на время, а потом надеть, и парень будет её — навсегда! Только не дешёвые тряпки нужны для приворота, а дорогие, лучше всего меха и украшения. Но не деньги, нет, не деньги! Потом заплатишь, если захочешь. А нет — и не надо. Такой красавице не грех даром помочь, а то ведь зачахнешь ты, девка, до смерти!

— Не знающий жизни подросток может и поверить, — вполголоса заметил Тураев. — И что, она прямо так вынесла вещи? Без гипноза?

— Вот не знаю! — широко развёл руками барон. — Она уже и была как шальная. С шофёром приехала в больницу. Тот начал женщин моих отгонять, милицией грозился. А девушка шепнула, чтобы вечером пришли к ней домой. Она отдаст вещи для приворота и волосы, чтобы их обкурить. Могла бы потом и спрятаться. Тут уж никакой гипноз не поможет — есть время очнуться! — Вырвавшееся из-за туч солнце заблестело на золотых зубах барона. — Раиса сказала, что девчонка ждала их с узлом на улице. Родителей дома не было — уехали куда-то. У больницы вся такая хмурая была, заплаканная, а здесь расцвела, как роза! Только об одном просила: «Заколдуйте, а там хоть убейте! Пусть ненадолго, но я хочу быть с ним!» Раиса спросила, как зовут парня. Стефан, отвечает, Степан по-русски. А раз дают добро, так чего ж не взять? Не нашли бы они ничего, кабы не ты. Мы ведь друзья с тобой с тех пор, как ты фашистов, нелюдей разыскал, которые наших женщин с детишками битами забили!