Ночь с четверга на пятницу

Генерал понимал, что весна пришла в Ниццу, а в Москве трещат морозы, метёт пурга. И трудно представить, что не так уж далеко от этого ледяного ужаса тёплый влажный ветер треплет пальмы, а в мозаичных бассейнах с тёплой минеральной водой плещутся загорелые, довольные жизнью люди. Они берут чашечки кофе или сока с подплывающего к ним столика и неторопливо смакуют напитки, щурясь сквозь очки на тёплое ласковое солнце.

Владимирский централ — ветер северный,
Этапом из Твери — зла немерено,
Лежит на сердце тяжкий груз…

Алексей Григорьевич и сам позавтракал в бассейне сегодня утром. Потом сделал обычный круг на яхте, вволю надышался целебным воздухом и почувствовал себя лет на двадцать моложе. И теперь, дослушав хит, Василенко выдернул из ушей затычки плейера, взглянул на свою розовую двухэтажную виллу с двумя балконами. Увитая плющом, вилла отражалась в маленьком пруду, выкопанном посередине громадной цветочной клумбы.

Когда хозяин пролетал над своими владениями на вертолёте, он любовался жёлто-фиолетовым ковром цветов. И совсем рядом пенилась линия прибоя, трепетали паруса, надувались пузырями тенты над столиками. Там днём и ночью потягивали коктейли длинноногие женщины в откровенных нарядах, с одной из которых, Клэр, генерал неделю назад познакомился. Теперь она наслаждалась «Тропическим дайкири» за мраморным столиком по ту сторону ограды, ожидая. Когда Алексей позовёт её в дом.

А вечером блестящий кабриолет отвезёт их на устричный пир. В прошлый раз Алексей с Клэр дегустировали трюфели. Пленительную картину пиршества дополняли французские вина и южные ночи. Всё это заставило постаревшего на службе генерала по-настоящему вспомнить молодость.

Выкупав высокую грудастую мадемуазель в личном своём бассейне, почтенный господин, хохоча, тащил её нагишом в столовую. Там укладывал на громадное, в рост человека, блюдо, осыпал очищенными грецкими орехами, обкладывал сырыми яйцами. Потом брал в руки нож и вилку и начинал, похаживая вокруг стола, лязгать металлом о металл, как бы намереваясь сожрать Клэр с потрохами. Та закатывала золотистые, в точечку, глаза и притворно верещала, словно умоляя пощадить.

В процессе этой игры генерал разбивал яйца и выпивал их содержимое, закусывая орехами. И в финале кидался на Клэр с такой страстью, будто вчера они не проделывали то же самое. Предвкушая очередную феерию, Алексей собирался заказать пол-литра сметаны, чтобы обмазать это аппетитное упругое тело, которое было совсем рядом, за оградой…

Василенко вспомнил свою худую, коротко остриженную жену Наталью. Она уже три года боролась с раком груди и явно проигрывала. Их сын Демид жил сейчас в Монте-Карло, и Алексею очень не хотелось, чтобы он, неожиданно пожаловав в гости, застал Клэр в шезлонге отца. И его рядом — растрёпанного, с клубничкой во рту, которую он пытается языком затолкать в рот Клэр во время долгого поцелуя. «Лучше ночью, в доме!» — уговаривал сам себя генерал, меряя шагами садовые дорожки и слушая шорох прибоя.

Он так замечтался, что не уловил шума мотора. И даже троекратный сигнал, свидетельствующий о спешном прибытии брата Кирилла, не проник в его распалённое сладострастием сознание. Он представлял, как сегодня натрёт Клэр сметаной — будто цыплёнка перед укладкой на сковороду, — очень тщательно, не пропустив ни одного сантиметра тела. Окончательно отрешившись от реальности, Алексей буквально налетел на идущего по дорожке высокого стройного мужчину в чёрном костюме.

— Лёха, ты чего? Ослеп, никак? — Наедине младший брат так и называл генерала. Между ними пролегло пять лет — не такой уж долгий срок.

Алексей, споткнувшись, поднял голову и лишь сейчас узнал Кирюху. Но его туманный взор прояснился не сразу, а только после того, как, взглянув под тент, он увидел, что Клэр там нет. Красавица была приучена немедленно исчезать всякий раз, когда на вилле появлялся посторонний. Особенно это касалось как раз Демида и Кирилла, которые резко осуждали непристойное поведение родственника.

Наталье и так не сладко, она там корячится над унитазом, когда её рвёт после химиотерапии, стонет от боли, плачет от обиды на жестокую судьбу — ведь ей нет ещё и пятидесяти. А её успешный красивый муж пробавляется со шлюхами, которые и по-русски ничего не понимают!..

— Кирюш, ты же послезавтра обещал приехать!

Братья обменялись рукопожатием. Алексею казалось, что Кирилл насквозь видит его, читает паскудные мысли насчёт Клэр и сметаны. Надо же, внешне они очень похожи, а по характеру совсем разные. Правда, у Кирюхи и жена внешне другая — полненькая блондинка с аквамариновыми глазами и фарфоровой кожей. Брат привёз Хельви Кууперсепп из Таллинна ещё при Союзе. От такой не станешь к шлюхам бегать, даже если ей уже сорок восемь.

— Я и не подготовился никак, поляну не накрыл, — бормотал старший брат виноватым тоном, и Кирилл всё понял.