Ночь с четверга на пятницу

— Думаю, что на сегодня мы посмотрели уже достаточно! — После минутной слабости Сибилла вновь стала деловой и властной. — Нам столько пришлось пережить вчера в Москве, что нужно неделю отдыхать на необитаемом острове. Кстати, папа, «Дом Советов» вчера бомбардировали так же, как «Ла Монеду». И мне подумалось, что какая-нибудь молодая женщина могла погибнуть под пулями, оставив безутешного друга. Наши гости уверяли, что ближайший к тем местам стадион «Асмарал» использовали в точности как Национальный в Сантьяго. Сколько человек не вернётся оттуда — страшно даже подумать! Останутся дети, которым, как и мне, всю жизнь будет грустно. А мы на фоне этого кошмара справляли свадьбу. Смеялись, пели, танцевали… И я поспешила увезти мужа из этого ада, потому что мы всё равно ничем не могли помочь гибнущим. Но Лёва должен знать, что совсем рядом с Россией есть добрая, тихая страна, где люди на улицах не убивают друг друга. Думаю, остров Юргорден мы осмотрим завтра. А после поедем на север, к дремучим лесам и хрустальным озёрам. Это — край национальных парков, где сохранились уголки первозданной природы. Там водятся редкие животные и птицы; некоторые из пернатых уже улетели на юг. Лёва, ты хочешь увидеть край эльфов и троллей? И остаться среди сказки на несколько дней?

Сибилла обняла мужа за шею, и тот зарылся лицом в её душистые волосы.

— Но на сегодня я припасла для тебя тот самый главный сюрприз, который ты скоро увидишь в нашей усадьбе. И мне очень интересно, что ты скажешь тогда…

Они мчались по великолепному автобану среди рыже-золотых перелесков, и Райников с каждой минутой всё сильнее чувствовал приближение чего-то нового, готового вот-вот войти в его жизнь. Густо-синее небо, яркое солнце, желтоватая вода бурных, холодных даже на вид ручьёв становились декорациями для очень интересного спектакля, поставленного самой судьбой. Лёве казалось, что «Вольво» едет слишком медленно, по-скандинавски, но он не осмеливался торопить водителя и, стиснув зубы, терпел.

Наконец водитель Эдвард несколько раз просигналил у ворот, и створки тотчас же открылись. Тогда впервые и увидел Райников пряничный, залитый осенним заходящим солнцем дом, огромные ели, стройные берёзы, колючие изгороди и аккуратно убранные на зиму цветочные клумбы. Лёве показалось, что из глубин усадьбы доносятся детские голоса, и он вопросительно взглянул на жену. Она, не обращая внимания на тех, кто приехал из города вместе с ними, схватила Лёву за руку и потащила по главной аллее к дому.

Но на крыльцо они не поднялись, потому что Сибилла, свернув налево, толкнула ажурную калитку. Они очутились в небольшом дворике, оборудованном под детскую площадку. Здесь были качели, карусели, шведская стенка, турник и прочие спортивные снаряды. Неподалёку стоял трёхколёсный, сверкающий на солнце велосипед. Рядом притулился такой же маленький самокат, прислонённый к скамейке.

Лёва сначала решил, что жена демонстрирует ему заветный уголок, приготовленный для их будущего ребёнка, но в тот же миг увидел на качелях мальчика примерно двух лет от роду. Заметив Сибиллу, карапуз спрыгнул с высоко взлетавших качелей, не дожидаясь их остановки, чуть не упал, но всё же устоял на ножках. С восторженным воплем дитя вскарабкалось на Сибиллу, выпачкав в мокром песке подол её свадебного платья, обхватило за шею и только тут заметило незнакомого дядю. Тёмные большие глаза настороженно, но без страха уставились на Лёву.

— Ну, как тебе мой сюрприз? — Сибилла широко улыбалась, но глаза тревожно косили. — Посмотри, какой славненький!

Мальчик был крепкий, сильный, рослый для своего возраста и рыжеволосый. Задумчиво посасывая палец, он раздувал упругие щёки и, похоже, соображал, как вести себя с этим дядькой, раз уж его привезли к ним домой.

— Это… кто? — Райников оцепенел, даже не пытаясь догадаться.

— Мой сын Стефан!

Сибилла поцеловала огненные кудряшки ребёнка.

— Надеюсь, что ты станешь ему отцом и другом. Прости, но я должна была на деле испытать твою любовь. Потому и не предупредила раньше. Если ты дорожишь мною, примешь и моего сына…

Ребёнок лопотал по-шведски, продолжая кусать палец, но строгая с другими Сибилла лишь безмятежно сияла, прижимаясь щекой к его плечику. Сынок, тем временем, заметил бриллиантовые серьги в ушах матери и начисто позабыл о дядьке. Ему хотелось вытащить сверкающие камешки и изучить как следует. Серьги не давались ему, и Стефан раздражённо зафыркал.

— Значит, у тебя есть сын? — Райникову почему-то стало обидно. — А ты говорила, что детей у тебя, возможно, не будет. Проверяла меня?

— Да. — Сибилла всё еще улыбалась, но уже не нежно, а насмешливо. — Ты готов был принять меня распутной и бесплодной. Теперь посмотрим, как ты будешь обращаться со мной, узнав о существовании Стефана.

— Сколько ему?

Райников понимал, что упрёки лишь раззадорят жену. Всё равно уже ничего не изменишь, и без Сибиллы для него жизни нет.

— Два года и один месяц.