Ночь с четверга на пятницу

— Люба, послушай меня! — Кирилл перешёл на «ты», шестым чувством поняв, что так девчонке будет привычнее, а, значит, спокойнее. — Как должностное лицо я не мог допрашивать тебя, да и дело слишком щекотливое. Не хочу, чтобы оставались протоколы, которые затем могут попасть в прессу, в Сеть. И начнётся пляска на костях моего сына! Но как безутешный отец я не могу не спросить тебя о том, что произошло три дня назад в Рублёвском ресторане. Ведь ты была там?

— Я в трёх ресторанах побывала за одну ночь, — призналась Люба. — На Рублёвке… да, колбасились…

— Ого! — Кирилл, несмотря на вполне естественную печаль, усмехнулся. — Хорошо живёшь, подруга! Значит, не отрицаешь, что была там?

— Вечером с компанией приехали. Но я не понимаю, причём здесь Мирон! И для чего привезли меня сюда, к его гробу?

— Чтобы ты прониклась серьёзностью положения! — Голос генерала окреп, стал строже. — Самый лучший снимок не скажет столько, сколько прямой контакт. Впрочем, я могу показать тебе, как выглядел Мирон сразу после самоубийства.

Он сделал такое движение, будто хотел взять папку с журнального столика.

Люба зажмурилась, зажала ладонями уши.

— Не надо, прошу вас! Не могу такое видеть!

— Ух, какие мы чувствительные барышни! — покачал головой генерал, явно намекая на скандальное прошлое Любы. — Ладно, не буду играть у тебя на нервах. Но и ты не играй на моих! Вспомни, как там в точности всё было, в ресторане. С чего начался конфликт, кто был инициатором? Ведь всё происходило в одном зале!

— Конфликт… с кем? Там всё спокойно было при мне! — Люба смотрела на генерала так, словно он бредил. — Я была там не с Мироном, вообще его не видела. Кого угодно спросите, все скажут, что у меня другой парень был…

Люба замолчала, вспомнив предостережение Павла. Но в данном случае следовало выложить всё, чтобы отвести от себя подозрения.

— Ну? Как твоего парня зовут?

Кирилл с удовольствием заметил, что девчонка дрожит. И это несмотря на то, что остаётся в полушубке и шапке. Длинные чёрные волосы теперь висела вдоль щёк сосульками.

— Мы компанией приехали. А Мирона там я не видела, жизнью своей клянусь! Мы с ним не разговаривали, ничего… Он не мог из-за меня застрелиться! Вам наврали! — Люба прижала правую руку к сердцу, потом перекрестилась. — Чтоб меня черти взяли, если это не так! Ей-Богу! — И Люба развела руки ладонями вверх, демонстрируя полнейшую откровенность.

— Назови имена всех, с кем была там!

Василенко незаметно включил диктофон. Жестерова была в таком состоянии, когда людям страшно даже врать. Пока она действительно говорила правду. Не утаила даже то, что ресторанов было три.

— Расскажи про всех подробно, что знаешь. Я сличу твои показания с показаниями других свидетелей. Это не допрос, Люба, понимаешь? Нет никакого протокола. Мы одни… Вернее, присутствует ещё и душа Мирона. Ему было всего двадцать четыре года. Почти столько же, сколько тебе. Ты ведь хочешь жить?

Кирилл Григорьевич взглянул на девушку так, что она, недавно стучавшая зубами от холода, покрылась испариной.

— Хочешь! И это нормально. В таком возрасте люди ещё не устают от жизни. А Мирон застрелился из моего наградного пистолета под утро, после того, как вернулся из рублёвского ресторана. Те, кто там был с ним, свидетельствуют: он видел тебя и постоянно упоминал твоё имя. Концы с концами не сходятся, правда? Рядом с ним была его жена Лида, и сын не стеснялся её. Ещё два человека подтверждают слова моей снохи. А ты говоришь — не видела. Давай своих свидетелей, чтобы можно было наконец-то разобраться. Кто входил в вашу компанию? Давно ли вы знакомы? Знаешь ли ты их адреса? В твоих интересах, Люба, отвечать честно, пойми!..

— Я понимаю… то есть не совсем…

Девушка пыталась припомнить всё, что происходило в ресторане «Под звёздами», как в просторечии именовали заведение, но не могла. Представляла лишь бешеную пляску Стефана, огненные круги в воздухе, головокружение от восторга в объятиях этого мальчишки. А после — напуганную физиономию Пашки Бушуева, приказавшего им срочно выехать в «Дягилев».

— Вы говорите, что он меня видел. Но я-то его — нет! Так ведь может быть, правда? Может? Тем более, что он с женой приехал… И я… с другими парнями. С нами ещё одна девочка была, Полина Возыхова. Значит, я, она, Стефан Силинг, Егор Зимин…

Люба замешкалась на секунду, вовремя вспомнив, что о Бушуеве лучше не упоминать. Ведь они якобы только что познакомились в ресторане, а Мирон знал его в лицо. Или сказать? Вдруг успел папе болтануть про Пашку, и сейчас выйдет несостыковка? Всё-таки лучше сказать, тем более что скрывать ей просто нечего. А так недолго запутаться, и всё погубить.

— Да, ещё Паша Бушуев был. Он с Сюзанной за соседним столиком ужинал. Сюзанна — мулатка, дочь какого-то африканского дипломата. Фамилию не знаю. Вроде бы Стефан её притащил.

— И по какому поводу вы собрались?

От генерала не укрылось Любино смятение, и он решил расширить эту трещину.

— Как все — Новый год встречали, — пожала плечами Люба.