Ночь с дьяволом

– Да уж, мой, надо сказать, выглядит безобразно, – признался он. – Но мне не нужен такой подарок, Бентли. Фредерика объяснила мне, откуда у нее появилась эта ссадина. – Он покачал головой. – Видит Бог, я был в глубине души уверен, что ты на такое не способен. Прости меня, пожалуйста. У меня в последнее время пошаливают нервы.

– Сочувствую, – пробормотал Бентли. – Но это не имеет значения.

– Для меня это имеет большое значение, – возразил Кэм. – Я обвинил тебя в бесчестном поступке и был не прав.

– Наш разговор еще не закончен. Кэм удивленно взглянул на него.

– В таком случае продолжай. Что ты хочешь сказать? Но Бентли тяжело дышал и не мог найти подходящих слов.

Как человеку признаться в том, что он хранил в тайне большую часть своей жизни?

– Это… это о Кассандре. Кэм удивленно поднял брови.

– Какое это может иметь отношение ко всему остальному?

– Синьора Кастелли говорит, что прошлое, истекая кровью, всегда марает настоящее, – прошептал Бентли. Когда Кэм взглянул на него, он лишь закрыл глаза и подумал обо всем, что было поставлено на карту. Пора было начинать разговор. Если он вообще собирался это сделать. – Я хочу сказать тебе всю правду, Кэм. Кассандра и я… ну, мы… у нас с ней кое-что было.

Кэм склонил голову набок.

– Кое-что?

– Да. – Бентли сделал глубокий вдох. – Физическая… нет, черт возьми, половая связь.

Кэм выпрямился в кресле, и котенок мягко спрыгнул на пол.

– С Кассандрой? Не может быть, Бентли! Неужели ты хочешь сказать…

Бентли прервал его:

– В течение долгого времени, Кэм. И самое страшное в том, что я понимал, что это плохо, грешно, но, видимо, находил этому какое-то оправдание. Наверное, находил. Она говорила, что я сам виноват в этом, и, наверное, так оно и было. Она говорила, что я порочный, и, наверное, я был таким. Это все знают. А хуже всего то, Кэм, что я был рад, когда она умерла. Рад. И этого я тоже стыжусь.

– Ты спал с моей женой, – произнес Кэм без всяких эмоций. – Или, вернее, моя жена спала с тобой.

Бентли кивнул и уставился в глубину камина. Сосредоточившись, он сделал глубокий вдох, выдохнул воздух и вдохнул снова, прогоняя охвативший его ужас.

– Отец знал об этом? Отвечай, черт возьми, знал? Бентли не смел взглянуть в глаза брату.

– Да, – прошептал он. – Он смеялся и подмигивал мне, наверное, считая это отличной шуткой. Но я никогда, поверь, Кэм, никогда не считал это шуткой. Не знаю, что я думал. Я просто знал, что это скверно. Но не остановился. Не знаю почему.

Он ждал, что Кэм вскочит с кресла и задаст ему хорошую трепку. Но Кэм был скорее расстроен, чем зол.

– Бентли, если мне не изменяет память, тебе еще нет двадцати семи лет, не так ли?

– Так, – согласился Бентли. Кэм страшно побледнел.

– А когда умерла моя жена… когда умерла Кассандра, тебе было сколько? Шестнадцать?

– Около того.

– Около того? – взорвался Кэм, чуть не свалившись с кресла. – Ко всем чертям с матерями твои «около того»! – взревел он. – Говори точно: сколько тебе было лет?

Когда Кэм начинал материться, ничего хорошего это не сулило.

– Пятнадцать, – прошептал Бентли. – Но я положил этому конец задолго до этого. Клянусь, так оно и было.

Кэм откинулся на спинку кресла. Вцепившись в подлокотники, он закрыл глаза.

– Пятнадцать, – пробормотал он, как будто что-то подсчитывая в уме. – Возможно, и того меньше.

– Извини, Кэм, – тихо сказал Бентли, надеясь, что брат откроет глаза. Уж очень нехороший землистый оттенок приобрело его лицо. – Я рад, что сказал об этом. Фредди была права: эта тайна съедала меня заживо. Иногда мне казалось, что я мертв внутри. – Теперь он не мог остановиться и все говорил и говорил: – Я знаю, что ты ненавидишь меня. Черт возьми, иногда я и сам себя ненавижу. Отец умышленно натравливал нас друг на друга.

– О Господи! – вздохнул Кэм. – Возможно, он сам подсказал ей эту идею!

Бентли пожал плечами:

– Я просто хочу, чтобы ты знал, Кэм, что я никогда не испытывал к тебе зависти. Клянусь. Я никогда не завидовал ни твоему титулу, ни положению. И уж никто не мог позавидовать твоей женитьбе на Кассандре. Не могу и передать, как меня это мучило. А теперь у меня есть Фредерика, хотя я ее, возможно, и не заслуживаю. И я отчаянно хочу, чтобы она была счастлива. Чтобы мы были счастливы вместе. Но моя жена испытывает теперь ко мне отвращение. А ведь она еще не знает самого страшного во всей этой истории. Но она пообещала бросить меня, если я не покаюсь во всем.

– Если не покаешься?! – воскликнул Кэм и, вскочив с кресла, подошел к окну. Может быть, он обдумывал, разумно ли будет вышвырнуть Бентли из окна? Кэм стоял неподвижно, и только плечи его вздрагивали, словно он пытался сдержать какие-то мучительные чувства. Бентли показалось, что брат обдумывает его дальнейшую судьбу. Он похолодел от страха. А вдруг все произойдет так, как она всегда угрожала?