Ночь с Марией

– Значит, правда, – оглядев находку, подтвердил Гудзь.

– Проходите, ваше высокоблагородие. У нас все в полном порядке. Он же совсем новенький. Только вчера ходовые испытания провели. Будьте уверены.

– Уверенность – не моя профессия.

Шкипер посторонился, и лейтенант Басов в сопровождении полицмейстера, мичмана, двух унтеров и нескольких матросов проследовал на борт. Еще два матроса и унтер – офицер встали в караул у трапа на стенке высокой набережной, откуда хорошо обозревалась вся прилегающая территория.

Басов нервничал. Покушения на российского императора становились делом обыденным. Бомбы, кинжалы, набитые взрывчаткой катера, а теперь еще и просочившиеся в охранку слухи о некоем летательном аппарате, который должен обрушиться на императорскую семью сверху, как кара небесная. И здесь, в Риге, слишком людно было вокруг, слишком доступным казался подход к судну. «Императоръ» был единственным кораблем, которому дозволили пришвартоваться в районе городского замка. И уж очень он привлекал внимание и свежим глянцем, как новая, невиданная еще игрушка, и необычайным именем на борту, особенно в день прибытия царственной особы.

– Не подведите, братцы, – напутствовал он свою команду.

– Как можно…

– Не подведите. Каждый сантиметр чтобы лично прощупан был!

Одними увещеваниями Басов не ограничивался. Флот – армии нечета. В матросы набирали народ грамотный, из мастеровых, ухо с ними надо было держать востро, а личную преданность лучше подкреплять чем-то существенным. Два унтера взялись за просмотр закоулков на палубе и в машинном отделении, мичман с матросом поднялись в рулевую рубку, а сам Басов проследовал за двумя матросами в жилую каюту. Каждый медный барашек иллюминатора сверкал маленьким солнцем, палубу покрывал новенький ковер, вдоль переборок стояли обитые бархатом диванчики, каждый из которых украшали позолоченные короны Российской империи, на столе посреди каюты стояла большая ваза с букетом свежих роз. Проверку он начал с вазы. Матросы прощупали диваны, сняли ковер, подняли пайолы. Один из них зажег фитиль керосинового фонаря.

– А что у нас там? – указал в дальний угол каюты Басов.

– Там?

Пока матросы обшаривали наполненные сигнальными флагами рундуки, Басов применил отработанный метод стимулирования: бросил в противоположные стороны подпалубного пространства два целковых. Сам Государь Император, посещая великие и малые города огромной империи, раскидывал серебряные и золотые монеты встречающим его верноподданным. И те с превеликим удовольствием расхватывали монеты с чеканным профилем Николая Второго, которых коснулась рука самого императора. Мешочек, тем более с золотыми монетами, лейтенант, конечно, позволить себе не мог, а вот несколько серебряных целковых – вполне. Будет что рассказать перед свадьбой хохотунье Наденьке.

Выбравшись на причал Басов с удовлетворением, как после хорошо проделанной работы, принимал доклады с трудом скрывающих удовольствие подчиненных.

– Все чисто, вашвысокоблагородь.

– Все?

– Так точно! Ничего противоправного!

Морская болезнь штука беспощадная и не слишком эстетичная. Вестибулярный аппарат каждого человека либо приспособлен к восприятию качки, либо нет, и тут ничего не поделаешь. В каюте перспектива была ясная: ведро в руки и черпай в надежде, что удастся выдержать нужный темп и что так и не обнаруженная щель не расширится. Но пять минут, чтобы подготовить должным образом Зою, Серов для себя выговорил. Прежде чем войти в рубку, он осторожно заглянул в иллюминатор. Даже отсюда был заметно, что лицо Зои приобрело зеленоватый оттенок. Непослушный штурвал был слишком тяжел для женских рук, но она отчаянно направила нос буксира на очередную волну, потом вдруг бросила руль, подбежала к боковому иллюминатору, высунулась наружу, и ее тело затряслось в конвульсиях. Но несколько секунд спустя Зоя вновь стояла за рулем, с усилием вращая огромное колесо.

Выждав немного, когда она придет в себя, Серов вошел в рубку.

– Ты как? – спросил он. – Не устала? Мы там с ребятами немного заняты были, ты уж извини. Но, если можешь, постой еще малость, ладно?

– Постою, – согласилась она. – Не переживай. Я привыкаю. Наверное, наследственность свое берет.

– Ты о чем? – не понял Серов.

– Мама говорила, мой прадед адмиралом был. Вроде, героем Цусимы. Командовал единственным уцелевшим в битве кораблем. Никогда не думала, что сама окажусь за корабельным штурвалом. А вот вода за бортом сколько градусов? Ты как думаешь?

– Ну, лето только начинается, а тут не Черное море, конечно… А ты почему спрашиваешь?

– Серов. Не пудри мне мозги. Мы в одной лодке и у меня такое же право знать, что происходит. Что с нами? И что это ты руками махал?

– Да понимаешь…

– Серов!

– Да-да, конечно. Дело в том, что суденышко наше три года простояло на приколе, в спокойной воде, и никаких проблем при инспекции не обнаружилось. А сейчас у нас волна и скорость слишком большая. Корпус не выдержал, течь открылась. С «Верным» не связаться. Придется ведрами черпать. Ну, ничего, поработаем.

– Значит, помолвка откладывается?

– Что? А, ты об этом. Ну…