Ночь с принцем

Во взгляде Кристабель было столько нежности и любви, что Гэвин едва не поддался искушению. Но чтобы оправдать ее веру, ему придется отказаться от мести. Он не может этого сделать! Просто не может!

— Думай что хочешь, но я-то знаю, что ты обманываешь себя. — Берн отвел глаза в сторону и глухо добавил: — Никогда раньше я не позволял разговорам о любви сбить себя с толку. Не собираюсь делать этого и сейчас.

Кристабель застонала словно от боли, и Гэвин едва не пожалел о сказанном, но, если они хотят, чтобы у них было будущее, она должна понимать, с кем имеет дело.

— Ты опубликуешь письма, если сможешь их найти? — прошептала Кристабель.

— Я, несомненно, использую их против Принни.

— Я не могу этого допустить, — произнесла Кристабель совсем несчастным голосом. — Значит, с этого момента наши пути расходятся.

— Что ты хочешь этим сказать? — настороженно спросил Гэвин.

— Я стану искать письма одна. И я не могу больше… делить с тобой постель.

Гэвин почувствовал приступ необузданной злости.

— Мои любовницы неоднократно пытались манипулировать мной, отказывая в ласках. Но из этого ничего не получалось, моя милая, и сейчас не получится.

— Я не пытаюсь манипулировать. — Обида, звучащая в голосе Кристабель, болью отозвалась в сердце Гэвина. — Я просто хочу сказать, что не смогу спокойно находиться рядом и наблюдать, как ты будешь воевать со всем миром. А это значит, что я не смогу делить с тобой постель. Это будет слишком больно.

— Прекрасно! — рявкнул Гэвин и с силой застучал в стенку: — Кучер! Остановите карету!

— Что ты собираешься делать? — спросила встревоженная Кристабель.

Карета резко остановилась, и Гэвин распахнул дверь.

— Раз ты не можешь выносить моего присутствия, — прошипел он, — думаю, мне стоит проделать остальной путь наверху, рядом с кучером. — Он выскочил из кареты и, придержав дверцу рукой, добавил: — Желаю успеха в самостоятельных поисках. Вернее сказать, желаю найти письма раньше, чем я. Потому что я намерен получить их так или иначе.

Глава 21

Некоторые любовники никогда не отступаются.

«Мемуары содержанки»

Автор неизвестен

«Так или иначе».

Вот уже сотый раз за последние два дня Кристабель задумалась над тем, что имел в виду Гэвин. Может, он собирается предложить Стокли сделку? Но у них такие разные цели, что это вряд ли возможно. Лорд Стокли не собирается публиковать письма, он хочет жениться на принцессе. А Гэвину непременно надо их опубликовать, чтобы навсегда лишить его высочество возможности занять трон.

Спазм в горле мешал Кристабель дышать. Гэвин никогда, никогда не откажется от своей мести. Она, Кристабель, рискнула и проиграла.

Но она не жалела о том, что все рассказала Берну. По крайней мере теперь, если он найдет письма, то, возможно, задумается, перед тем как их использовать. Может, он вспомнит то, о чем говорила Кристабель, и сумеет преодолеть в себе обиду и злость.

— Снимайте же, леди Хавершем, — проговорил чей-то раздраженный голос.

Кристабель подняла глаза и обнаружила, что Гэвин и другие игроки удивленно смотрят на нее. Силой заставив себя опять обратить внимание на игру, она разбила колоду и вернула ее Гэвину для раздачи.

Несмотря ни на что, Берн все-таки сделал ее своим партнером. Он даже не дал ей шанса возразить или выбрать кого-нибудь другого: сразу же после возвращения из Бата он уверенно объявил перед всеми, что они с Кристабель будут играть вместе.

Хотя Кристабель и понимала, что скорее всего он просто хочет ни на минуту не упускать ее из виду, она не стала спорить. Ей надо было продержаться в доме как можно дольше, а удачнее всего она играла на пару с Берном. Каким-то образом они понимали друг друга лучше, чем все прочие игроки, а наблюдая за его игрой, Кристабель не переставала учиться.

Она училась у Берна не только висту. Только теперь Кристабель поняла, что для того чтобы выигрывать, необходимо заставить молчать свое сердце также, как это делает он. Только так она может остаться в игре — думая о Гэвине только как о своем партнере, не теряя самообладания всякий раз, когда поднимает глаза на его холодное, чужое и сосредоточенное лицо.

Вот как сейчас, когда он сортирует карты точными, заученными движениями, словно не живой человек, а механизм. Трудно поверить, что этот мужчина всего два дня назад предлагал ей стать его женой. Если, конечно, он говорил тогда серьезно. А если и серьезно, то с тех пор наверняка сто раз передумал.

Кристабель горестно вздохнула.

— Плохие карты, леди Хавершем? — спросил полковник Брэдли.

— Я не настолько глупа, чтобы сообщать вам об этом.

— Если такими вздохами вы пытаетесь дать сигнал Берну, — нахмурился полковник, — я позабочусь, чтобы об этом стало известно Стокли.

Гэвин зло сощурился.

— Вы хотите сказать, что мы с леди Хавершем жульничаем? — спросил он тем нарочито мягким голосом, который заставлял Кристабель испуганно сжиматься.

— Всего лишь поддерживаю беседу, старина, — сразу же отступил Брэдли. За подобным обвинением нередко следовал вызов на дуэль.