Ночь с убийцей

Легкий выдох через приоткрытые губы, взмах ресниц, и она обвила мои бедра, как лоза, прижимая к себе, направляя к горячей точке. Задышала чаще, глубже, обжигая-опаляя лицо жаром желания, пальчики сжались на моих плечах до сильной боли, а затем переместились и снова спрятались под волосами, вплелись в пряди.

— Знаешь, — тихо проговорила Тэкэра, с придыханием и хрипотцой. Закрыла глаза, скрывая глубокую синь глаз и потянула немного на себя, впуская в глубину. — Когда ты мне снился, я мечтала не просыпаться.

Глава 42. Тэкэра

Быть на высшей точке и не упасть в бездну — невероятная удача. Я дрожала под ним, держась за сильные руки, как за трость, что переведет меня через пропасть.

Я не могла его отпустить. Как? Почему? Зачем? И Толя в нашей с Кунаем жизни торчал, как ржавый гвоздь. Я бы хотела никогда не знать его. Никогда-никогда-никогда не целовать его. Не отдаваться…

Тэкэра бы не позволила себя ударить, а я…

— Знаешь, ты снился мне, а я мечтала не просыпаться, — призналась Кунаю, когда он, вытянувшись, на руках, мягко качнулся вперед и коснулся пульсирующего в агонии желания узла. Я сама его пустила дальше. Мне хотелось так сделать, позволить ему, несмотря на сомнения и страхи. Как будто это могло стереть память, все наши грязные и неприятные ночи с Толей. Убить во мне вину, что сбежала, подставила любимого, а теперь еще и не понимала, зачем. Если та, другая я, такая тварь, что способна обмануть и подставить даже верного мужа, я не хочу быть ею. Не буду. Не хочу ее вспоминать, мне хватило сегодня…

Наверное, я невольно сжалась, потому что Кунай насторожился, наклонился. Мышцы на руках выделились, темные вены набухли под смуглой кожей, а черные прямые волосы упали на мое лицо и защекотали губы.

Я прогнала страхи, прогнала неуверенность, впилась пальцами в шелковистые пряди и раскрылась, подавшись вперед, чувствуя, как мощный орган наполняет меня до приятной боли.

Кунай напал на мои губы, будто желал наказать, — сминая, врываясь языком, сплетаясь языком с моим в буйном и порочном танце. Казалось, он едва сдерживался, чтобы не ускорить темп внизу, поэтому терзал мой рот, ввергая в пучину страсти, выдирая из реальности.

— Тэкэра, моё солнце! — щекоча мои губы своими, хрипло прошептал Кунай. — Моя луна… Влада. Мне всё равно, как ты назовёшь себя, моя демоница. Ты вся моя, а я твой.

Он медленно и осторожно вышел и вбился чуть глубже, застонав при этом так, что внутри будто обожгло лавой, и огонь разлился по венам, сосредотачиваясь внизу живота сладким обжигающим наслаждением.

Эти слова, эти взгляды, это прикосновения. Я в них растворялась и забывалась. Ловила каждое движение Куная и, подаваясь вверх, обнимала его бедра и шире разводила свои, чтобы он пронзал меня глубже. Плавно, осторожно, но разогревал все больше и ярче, ускоряя темп. Я не знала, как нужно, я просто шла за ним и его движениями.

Было похоже на танго. Три шага вперед, один назад, и мурашки по коже, а потом рывок и остановка. Еще-еще-еще мах. Толчок. И цепочка слаженных ударов вглубь. Ритмичные шлепки и протяжный стон. Изгиб спины до хруста позвонков.

Я пыталась дотянуться, укусить, попробовать на вкус его теплую кожу, слизать пот, но напористость и власть мужчины не давали мне, подчиняли, и я наслаждалась его силой, что способна оградить от любых бед.

Только бы научиться спасаться от себя самой.

Большие ладони оказались на моей груди, напряженные соски горели от ласки, а я хотела больше. Острее и больнее, чтобы плавиться под его руками и исчезать. Меня словно уносило рекой вожделения куда-то не вниз, а вверх. Словно мне было мало того, что есть. Хотелось большего.

На миг, когда сокрушимая волна подошла слишком близко, угрожая утопить, а плотное распирание сменилось огненной тугой спиралью в животе, я потеряла контроль.

Очнулась и поняла, что это случилось снова.

Я оседлала мужчину и, расцарапав ему грудь, насаживалась так глубоко, так резко и неистово, что, казалось, достигну пределов невозможного.

Когда мы перевернулись? Как я оказалась сверху?

Подняла руки, застыла на подлете, но Кунай сжал мои ягодицы и потащил на себя, подкидывая навстречу бедра. На его смуглом лице застыла гримаса наслаждения, смешанная с болью. Черные глаза сверкали огнем, а темные волосы распластались по подушке. Он великолепен. Он мой. Только мой. Любимый.

И я разлетелась на куски, невозможно сладкие и острые. Я никогда прежде такого не испытывала, вернее, я не помнила. Затряслась в судорогах и неосознанно впилась в сильную грудную клетку, ненароком проколов кожу. И, сотрясаясь, почувствовала, как пульсирует внутри мужская плоть, как обжигает горячая влага, и я как спокойно и легко становится на сердце.

— Сокровище моё, — прохрипел Кунай и рассмеялся. — Как же я скучал по тебе…

На миг замер и, полоснув меня тёмным взглядом, оскалился, будто дикий зверь:

— Как тебя называть, любовь моя? Тэкэра? Влада? Кто ты сейчас, жена? Демоница, что выжала меня до капли, или лиса, что довела до безумия воздержанием? Я. Тебя. Хочу!