Ночь самой дорогой любви (СИ)

Ведь он мог это сделать, и тогда куда бы она пошла? Мне тогда исполнилось семнадцать, и я уже работал на отца. Так и началась история про Макса-марионетку. Позже я надеялся, что начав зарабатывать сам, избавлюсь от гнета отцовского воспитания, смогу сам оплачивать её пребывание там, но мать исчезла. Детективы, нанятые мной, друзья фейсеры, никто не мог помочь отыскать иголку в стоге сена. Даже брат, с которым я позже поддерживал связь, не знал, куда отец упек её. И я продолжал выполнять его приказы, в обмен на краткие бессмысленные разговоры по телефону с самой главной женщиной в моей жизни, лишь для того, чтобы услышать её голос.

А отец пользовался этим. Но две недели назад мне сообщили, что нашли её на юге Америки, в небольшом городке, в клинике. Туда она поступила недавно. Около месяца назад её там еще не было.

Так что теперь отцу нечем было меня шантажировать. Я сказал ему, что знаю, где она, но он лишь устало улыбнулся в ответ. И рассказал о своей болезни…

У отца рак четвертой стадии. Он был на лечении в Израиле. Курс препаратов и облучений должны замедлить прогрессирующую болезнь. Но не убить её. Как странно да? Еще пару месяцев назад я мечтал послать его ко всем чертям, но не теперь…

Не после того, как отец рассказал о своей болезни.

В общем, замкнутый круг.

В дверь постучали, и я, последний раз глянув на себя в зеркало, направился к выходу.

— Решил, что ты не против пропустить по стаканчику, пока ждем.

49. Макс

Просто невероятно, как отец постарел за эти полтора месяца отсутствия. И похудел. Сейчас он лишь отдаленно напоминал того броского высокого брюнета, коим был сколько я себя помню. Болезнь не щадит никого.

Мы спустились в ресторан, но заняли места у бара.

Как только перед нами возникли наши напитки, отец начал без предисловий.

— Максим. Завтра, по прилету домой, я передам тебе все необходимые документы, и после подписания ты займешь мой пост и будешь управлять «Глобал инд.», как это и было задумано ранее. А я отправлюсь на заслуженный отдых.

Блядь. Ну я же знал, что когда-нибудь этот день насупит. Но не думал, что так быстро. Я откажусь. Должен отказаться. Но слова застряли в горле, из-за образовавшегося комка. Он умирает. Человек, которого я полжизни ненавидел. Который говорил мне, что делать, учил управлять миллионными пакетами акций, налаживать связи с иностранными партнерами, удерживать фирму на плаву даже в условиях кризиса. Лишь благодаря ему я знал об этом все. Может, это и есть та самая возможность перебирать движок, или кидать мяч, или что там я еще говорил, учат делать сыновей нормальные отцы…

Он все же был рядом. Но в своей неповторимой манере тирана-деспота. Учил меня жизни. И говорил, что скажу ему спасибо за это.

Я сделал большой глоток и поморщился, затем еще один. Может это поможет смыть горечь и унять боль в сердце от осознания того факта, что он был прав.

— Спасибо тебе, — удалось произнесли лишь когда я прокашлялся.

Он вскинул голову и, смиренно опустив взгляд, робко кивнул. И все.

А потом его рука легла на мое плечо и сдавила. В знак поддержки. И Благодарности.

Не знаю, как оказался в его объятиях. Помню лишь жжение в груди и сильные руки, на краткий миг прижавшие меня к нему. И все закончилось. Он отступил, прокашлявшись. И сказал, что пора привести переводчицу, потому, что скоро придут французы.

Я обрадовался возможности побыть одному хотя бы несколько минут, пока иду за Ликой. А отец занял столик, ожидая начала переговоров.

Она открыла почти сразу. Запах ванили сейчас был ярче обычного и оттого еще желаннее. Иссиня-черное платье идеально сидело на ней, и я в сотый раз убедился, какая она красавица. Мятежное выражение лица колыхнуло воспоминание о моих издевательствах, но сейчас не до этого. Ни когда она мне так нужна.

Я заграбастал тонкую талию и прижался к любимым губам. Лика попыталась оттолкнуть меня, но нежность, которую я вложил в простое прикосновение, заставила малышку замереть. А потом робко ответить на мою мольбу сдаться без боя. Я знал, что время на исходе. Что мы должны идти. Но не спешил разжимать руки, кончиками пальцев ощущая жар, исходящий от шелковой кожи, через тонкую ткань платья. Отстранившись, прижался лбом к её лбу и прикрыл глаза.

— Будь со мной.

Она замерла и рука, поглаживающая мою грудь через ткань рубашки, чуть напряглась.

— Будь моей сегодня. Я не смогу без тебя. Хотя бы один вечер будь со мной. А потом я отпущу тебя. Обещаю.

Лика не сказала ни слова, ни единой фразы. Просто скользнула губами по моим и отстранилась. И этого было достаточно. Я взял её нежную ладошку в руку и мы направились к лифтам.

50. Лика

— Ублюдочный.

Номер люкс, выдержанный в бежевых тонах, состоял из двух основных комнат: гостиной и спальни с огромной двуспальной кроватью. Помимо этого здесь была гардеробная и ванная размером с мою съёмную квартиру.

Несколько часов назад я восторгалась этим великолепием, а сейчас мне стало совершенно похер.

— Лягушатник поганый.

Продолжая скидывать вещи в сумку, сыпала ругательствами, проклиная на чем свет стоит этого французского гандона.