Ночь Серебра

Он помнил всё: от начала и до конца. Как и где схватили ребят, ему не было ведомо, но обыскивать их, а позже и сторожить пришлось именно ему. Девушка не сопротивлялась, ничего не говорила, плакала молча, без всхлипов — только слёзы катились по лицу её, а юноша поначалу пытался её успокоить, но потом махнул на это рукой: и сам был не в лучшем положении. Сквозь небольшое зарешеченное окошко Айдар видел, как они сидели, прислонившись к стене и прижавшись друг к другу, и молчали или о чём-то шептались так тихо, что слов нельзя было разобрать. Они явно были не из простых людей: как-то Айдар увидал, что юноша разжёг огонь и держал его на ладони. Пленники грелись подле этого небольшого пламени и разговаривали. Айдар разобрал только несколько слов, в отчаянии брошенных девушкой: "И будто бы не он намедни прощения просил". Но отчего-то задумываться о том, кто же просил прощения и отрёкся от своих слов, Айдар не стал…

Нужно ли говорить, что за минувшие три ночи Славка едва не сошла с ума после пережитого… Когда она увидела Ольгерда, сидящего на алтаре с её клинком в руках, услышала его искреннее, горячее раскаяние, что-то болезненно натянулось и надорвалось в ней, какая-то струна, и боль от этой разорвавшейся струны была совсем незнакомой: такой тоскливой и безнадёжной, какой Славка никогда не чувствовала ранее. Она поняла, что готова простить ему всё: и пытки, и жертву, и то, что он бросил их с матерью, — только чтобы он остался с нею, воротился в семью, постарался всё поставить на свои места, как и обещал. И что же теперь? Славка надеялась до последнего, что вот сейчас он войдёт, молвит, что неправ был, велит отпустить их. Даже когда грубая, жёсткая верёвка стянула запястья сзади, когда деревянный помост пошатнулся под ногами, Славка верила, что отец не оставит её и Ярико, переменит своё решение. Больно было ещё и оттого, что в колдовстве их обвинили и вовсе понапрасну… Но Ольгерд ничего не сказал, не отказался от своих слов. В тот день Айдар стоял достаточно далеко от помоста, чтобы видеть лица осуждённых пленников, но он точно знал, что оба уже ни на что не надеются. Когда Ольгерд отдал приказ стражникам, Айдар невольно отворотился и прикрыл глаза, и очнулся только тогда, когда в наступившей тишине что-то коротко свистнуло, и князь, стоявший подле него, начал медленно оседать наземь.

Айдар мерил шагами узкую мокрую дорожку перед воротами и думал о том, что Ольгерд и впрямь за одну ночь изменился так, будто прошло десять солнцеворотов. Ему даже как-то показалось, что князь запамятовал его имя, потому что тот ни разу не обратился к нему так, как обращался ранее. И сейчас, когда Тьма окутала его рану, его напряжённые руки, Айдар понял, что здесь нечисто. Рыжая ведьма во всём виною: даром, что ли, она последнее время не появлялась в деревеньке, словно сквозь землю провалилась… Она что-то сотворила с самой душой князя, сумела изменить его. Это был не тот Ольгерд, которого знал Айдар. Вправду не тот. И вдруг у него мелькнула мысль: догадываются ли об этом остальные ратники и слуги? Ежели да, то отчего никто не желает об том говорить?

Ему очень хотелось поговорить с той девчонкой, хозяйкой клинка, того самого, что слегка светился у него в руке. Накануне, в порыве откровения, Ольгерд поведал ему о том, что Славка — его дочь, а потом, практически тут же, будучи в здравом уме и светлой памяти, отдал приказ казнить её и её друга из-за какого-то глупого обвинения. Интересно, знает ли Славка об отце? Айдару нестерпимо хотелось расспросить её обо всём и поделиться догадкой насчёт того, что с князем что-то произошло неладное: в глубине души была твёрдая уверенность в том, что Славка поймёт его.

* * *

Райда толкнула дверь, ведущую в главную залу Совета. Скрип в звенящей тишине показался неестественно громким. В зале было пусто, и только один человек сидел во главе длинного деревянного стола, сцепив руки замком перед собою и опустив взор. Райда окликнула его по имени. Вздрогнув, Кит поднял голову.

— Я не ждал тебя сейчас.

— Я не хочу, чтобы меня ждали, — мягко отозвалась женщина, подошла к Отцу Совета сзади и, положив прохладные ладони ему на плечи, приникла к нему. Затылком Кит почувствовал её тёплое, пахнущее свежим хлебом дыхание. Отодвинув деревянное кресло с высокой, резной спинкой, Кит поднялся, в свою очередь, обнял Райду. Некоторое время они стояли молча, прислушиваясь к тишине и едва уловимому сердцебиению друг друга.

— Хольд сказал, что Дана отпустила Йалу в Явь, — наконец промолвил Кит, не глядя на жену. — Ежели так каждого отпускать, что же это такое получается?

— Йала нужен там, да и это ненадолго, он ведь всегда возвращается, — спокойно ответила Райда. — Безопасность ребят куда важнее, чем какой-нибудь день охраны границ. К тому же… девочка ничему не обучена. Ни силам Света, ни силам Тьмы. Йала научит её хотя бы чему-то.