Ночь в Дамаске

Дитер Рольник при всех расцеловал Петру. В постели она ему не нравилась — пресная, к тому же он предпочитал более стройных. Но спал со всеми тремя по очереди, чтобы поддерживать хорошие отношения в группе. Предложение похитить судью пришлось ему по вкусу. Он раздобыл два армейских автомата со сбитыми заводскими номерами. Отобрал двоих в сопровождение, дал им денег, велел постричься и купить приличные костюмы.

— У Юргена Конто в воскресенье день рождения, — вспомнила Петра. — Я могу зайти его поздравить. Раньше я так всегда делала.

Утром в воскресенье Дитер отвез ее на мотоцикле в кафе на другой конец города. Заказал ей кофе, кусок торта и взбитые сливки, которые она очень любила. Когда официантка в кружевном передничке приняла заказ, Дитер небрежно спросил, где телефон. Петру провели в закуток с телефоном-автоматом. В городском справочнике значился номер судьи Конто. С годами она забыла его, и теперь пришлось свериться.

— Дядя Юрген? — преувеличенно радостным голосом произнесла она в трубку, когда ее соединили с судьей. — Это Петра Вагнер. Примите поздравления с вашим днем рождения. Я хотела бы заглянуть к вам на минутку.

Повесив трубку, Петра несколько секунд продолжала стоять у автомата. Она тупо смотрела на табличку с номером, по которому можно было бесплатно соединиться с полицией. И тут Дитер Рольник твердо взял ее за руку, уведя за собой.

К кофе он заказал рюмку шнапса, заставив ее выпить залпом. Алкоголь в группе был запрещен. Но когда идут на акцию, обычные правила перестают действовать.

В четыре часа дня, сжимая в правой руке букет роз, купленный предусмотрительным Рольником, Петра Вагнер стояла у ворот дома судьи Конто. Она нажала кнопку переговорного устройства и назвала имя. Судья нажал кнопку, чтобы открыть калитку, и вышел встретить дочку своего старинного друга.

Высокий и статный судья прихрамывал и шел медленно, опираясь на палку с фигурной ручкой. От дома к калитке вела выложенная красным кирпичом лужайка, с обеих сторон обсаженная цветами. Когда-то у судьи была пышная шевелюра, к старости он изрядно облысел, хотя по-прежнему выглядел в высшей степени импозантно.

Очков судья не носил и еще издалека, увидев Петру, приветственно помахал ей рукой. Он думал о том, что дети часто огорчают родителей, и искренне сочувствовал своему студенческому другу Вагнеру. Петра была таким очаровательным ребенком. Почему она позволила дурной компании увлечь себя?

Петра в ответ тоже неуверенно помахала судье букетом роз.

ГЕРМАНИЯ. КОНСПИРАТИВНАЯ КВАРТИРА ПОДПОЛЬЯ

Петра Вагнер не была уж столь кровожадна; просто она считала, что пережитки буржуазной морали должны быть забыты.

Она записалась в местный педагогический институт. В свободное время ухаживала за тяжелыми больными в хирургическом отделении городской больницы, трогательно заботилась о парализованных. Все вокруг считали ее необыкновенно чувствительной. Она мечтала посвятить себя больным малышам и даже устроилась работать в приют для неполноценных детей. Она вовсе не собиралась никого убивать. Но ей показали потрясшие ее видеокадры — дети, погибшие в результате применения химического оружия правительственными войсками президента Башара аль-Асада. Милосердная студентка не спала всю ночь. Утром она пришла к Дитеру Рольнику со словами: «Я хочу их спасти. Весь мир молчит, видя эти преступления. Мы должны наказать всех пособников зла».

Когда Петра ушла в подполье, ее мир сжался до размеров группы подпольщиков. Если те одобрили какую-то акцию, значит, она справедлива и моральна. Вычеркнув из своей жизни родных и друзей, они полагались лишь на самих себя. Не только Петра, все полностью зависели от группы и должны были приспособиться к нелегальному образу жизни, отказаться от собственных нужд, интересов и желаний.

Каждый вечер перед ужином Дитер Рольник устраивал религиозные и политические занятия в группе. Участие вменялось в обязанность всем. Он учил распознавать врага, которого предстояло сокрушить. Во враги попали полицейские, судьи, предприниматели, государственная власть как таковая.

— Знаешь, совсем недавно до меня дошло, что иудаизм и христианство — неудачные версии ислама, который является совершенной религией, — убежденно говорил Фриц. — Правоверные должны занять ведущее место в мире. А оно за другими. Значит, мир устроен несправедливо. Все дело в том, что европейцы обманом и хитростью завоевали наш мир. Ведь еще в семьсот пятнадцатом году мусульмане создали огромную империю от Испании до Индии. Но потом христиане невиданно вооружились и пошли в поход на нас. Тяжелейшим ударом стала высадка войск Наполеона в Египте и та легкость, с которой он завоевал исламское государство.

Как преодолеть отсталость? Говорят: надо использовать западные достижения, следовать примеру Запада. Правильный ответ иной: мусульмане отстают от Запада, потому что они плохие мусульмане. Недостатки и неудачи современных исламских стран вызваны тем, что мы переняли чуждые понятия и обычаи. Отдалились от истинного ислама и утратили былое величие.