Ночь в Лиссабоне

Заглянул мужчина в форме: «Что случилось?»

Женщина в белом халате объяснила. Я присмотрелся к мужчине. Кажется, я где-то видел его. «Электричество? – сказал он. – Лекарства и витамины были бы куда нужнее!»

Он швырнул кепи на стол и вышел.

«Здесь все в порядке, – сказал я женщине в белом. – Кто это был?»

«Врач, кто же еще? Другим-то на все начхать!»

«У вас много больных?»

«Хватает».

«А умерших?»

Она посмотрела на меня: «Почему вы спрашиваете?»

«Да так, – ответил я. – Почему все здесь так недоверчивы?»

«Да так, – повторила она. – Блажь такая, эх вы, наивный ангел с родиной и паспортом! Нет, у нас уже месяц никто не умирал. Но до тех пор покойников хватало».

Месяц назад я получил от Хелен письмо. Значит, она еще здесь. «Спасибо», – сказал я.

«За что благодарить-то? – горько спросила женщина. – Лучше благодарите Бога, что родители дали вам родину, которую можно любить, хоть она и несчастна и в несчастье своем сажает еще более несчастных в лагерь и стережет для злодеев, которые их убьют… для тех самых злодеев, которые сделали вашу страну несчастной! А теперь займитесь светом, – добавила она. – Хорошо бы в иных головах включить побольше света!»

«Здесь уже побывала германская комиссия?»

«Почему вас это интересует?»

«Я слыхал, ее ожидают».

«Вам будет приятно узнать об этом?»

«Нет. Я должен кое-кого предостеречь».

«Кого?» Женщина выпрямилась.

«Хелен Бауман», – ответил я.

Женщина посмотрела на меня. Потом спросила: «Предостеречь? От чего?»

«Вы ее знаете?»

«С какой стати?»

Опять стена недоверия, которая стала мне понятна только позднее. «Я ее муж», – сказал я.

«Вы можете доказать?»

«Нет. У меня другие документы. Но, может быть, достаточно, если я скажу вам, что я не француз». Я достал паспорт покойного Шварца.

«Нацистский паспорт, – сказала женщина. – Так я и думала. Почему вы так поступаете?»

Я потерял терпение. «Чтобы увидеть жену. Она здесь. Она сама мне написала».

«Письмо у вас?»

«Нет. Я его уничтожил, когда сбежал. К чему здесь это секретничанье?»

«Я бы тоже хотела узнать, – ответила женщина. – Но от вас».

Вернулся врач. «Вы здесь нужны?» – спросил он у женщины.

«Нет».

«Тогда идемте со мной. Вы закончили?» – обратился он ко мне.

«Пока нет. Завтра зайду еще раз».

Я вернулся в столовую. Рыжеволосая с двумя другими женщинами стояла у стола, продавала им белье. Я ждал, снова чувствуя, что моя удача на исходе, пора уходить, если я хочу выбраться из лагеря. Часовые сменятся, а новым придется объяснять все еще раз. Хелен я не видел. Рыжая прятала от меня глаза. Затягивала разговор с покупательницами. Потом подошли еще несколько женщин, а мимо окна прошагал офицер. Я покинул столовую.

У ворот еще стояли прежние часовые. Они меня не забыли, выпустили наружу. Я шел с тем же чувством, что и в Ле-Верне: они пойдут за мной и возьмут под стражу. Меня бросило в пот.

Старый грузовик ехал по дороге в гору. Деваться было некуда, и я продолжал идти по обочине, глядя в землю. Машина проехала мимо и остановилась прямо у меня за спиной. Я едва сдержался и не побежал. Машина легко могла развернуться, а тогда у меня нет ни малейшего шанса. Я услышал быстрые шаги. Кто-то окликнул: «Эй, монтер!»

Я оглянулся. Пожилой мужчина в форме подошел ближе. «В моторах разбираетесь?»

«Нет. Я электрик».

«Так, может, закавыка аккурат в электрическом зажигании. Вы бы взглянули на наш мотор, а?»

«Ага, взгляните, пожалуйста», – сказал второй шофер. Я поднял глаза. Это была Хелен. Она стояла за спиной у солдата, смотрела на меня, прижимая палец к губам. В брюках и свитере, очень худенькая.

«Взгляните, – повторила она, пропуская меня вперед. Пробормотала: – Осторожно! Сделай вид, будто кое-что кумекаешь! Там все в порядке».

Солдат не спеша шагал следом за нами. «Откуда ты здесь?» – прошептала она.

Я со скрипом открыл капот. «Бежал. Как нам встретиться?»

Вместе со мной она склонилась над мотором. «Я делаю закупки для столовой. Послезавтра. Будь в деревне! В первом кафе слева. В девять утра».

«А пораньше?»

«Долго еще?» – спросил солдат.

Хелен достала из брючного кармана пачку сигарет, протянула ему: «Еще несколько минут. Ничего серьезного».

Солдат закурил, присел на обочине. «Где? – спросил я у Хелен, склонясь над мотором. – В лесу? У забора? Я вчера был там. Сегодня вечером?»

Секунду она помедлила. «Ладно. Сегодня вечером. Раньше десяти я не смогу».

«Почему?»

«К тому времени другие уйдут. Словом, в десять. А если что – послезавтра утром. Будь осторожен».

«Как тут с жандармами?»

Солдат подошел к нам. «Пустяки, – сказала Хелен по-французски. – Сейчас закончим».

«Машина-то старая», – заметил я.

Солдат рассмеялся: «Новые у бошей. И у министров. Готово?»

«Готово», – сказала Хелен.

«Хорошо, что мы вас встретили, – сказал солдат. – Я про машины знаю только, что им нужен бензин».

Он залез в кабину. Хелен тоже. Включила зажигание. Вероятно, она просто его отключила. Мотор заработал. «Спасибо, – сказала она, высунувшись из кабины. Губы ее беззвучно шевелились. Потом она громко сказала: – Вы отличный специалист», – и машина тронулась.