Ночь в одиноком октябре

Проснулся я перед самым закатом и снова обошел нашу обитель. Твари-в-Зеркале все еще переплетались в своем клубке, тихонько пульсируя. Трещинка вроде бы слегка увеличилась, хотя, может быть, это выделывало шутки мое воображение. Однако я отметил про себя, что надо будет обратить на нее внимание Джека.

Поев, попив и обойдя дом снаружи, я в очередной раз отправился за Серой Дымкой. Она, погрузившись в свои кошачьи грезы, мирно дремала у себя на крылечке.

– Привет. Давно ищу тебя, – сказал я. – Уже соскучился.

Она зевнула и потянулась, потом принялась вылизывать грудку.

– Я отлучалась, ходила осматривать церковь и жилье викария.

– Удалось проникнуть внутрь?

– Нет. Хотя заглянула в каждую щелку, в какую только смогла.

– Узнала что-нибудь интересное?

– У викария в кабинете на столе стоит череп.

– Memento mori, – заметил я. – Церковники почти все помешаны на такого рода вещичках. А может, череп достался ему по наследству, от предшественника.

– Он покоится в чаше.

– В какой чаше?

– В той самой. В древней пятиугольной чаше, о которой тогда говорили.

– О! – Значит, я был не прав, полагая, будто этот атрибут находится у Дорогого Доктора. – Это меняет дело. – И хитро добавил: – Вот если бы ты еще сказала мне, где находятся две волшебные палочки…

Она как-то странно посмотрела на меня и стала прихорашиваться дальше.

– Мне даже довелось по стенкам полазить, – сообщила она.

– А зачем?

– Услышала, как наверху кто-то плачет. Поэтому влезла на стену и заглянула в окно, из которого, как мне показалось, доносился плач. Я увидела маленькую девочку на кроватке. Она была одета в голубое платьице, а с ноги свисала длинная цепь, другой конец которой был прикован к раме кровати.

– Кто она такая?

– Ну, в общем, потом я повстречалась с Текилой, – продолжала Дымка. – Не думаю, что она пришла в восторг от встречи с кошкой. Но все-таки мне удалось убедить ее поделиться со мной тем, что девочку зовут Линетт и она дочка последней жены викария Жанетт от предыдущего брака.

– А почему она прикована цепью?

– По словам Текилы, это впредь послужит ей уроком, чтобы не убегала из дому.

– Очень подозрительно. Сколько ей лет?

– Тринадцать.

– Да. Все сходится. Готовятся к жертвоприношению.

– Именно.

– А что ты дала ей в обмен на эту информацию?

– Я рассказала ей о нашей вчерашней встрече со здоровяком и о том, что, скорее всего, цыгане имеют какое-то отношение к Графу.

– Давай-ка лучше я расскажу тебе кое-что новенькое о Графе, – перебил я и во всех подробностях описал наши с Ползецом приключения.

– Не важно, на чьей он там был стороне, но не могу сказать, чтобы я очень уж горевала о том, что он выбыл из Игры, – подвела итог Дымка. – Жутковатый тип.

– Ты встречалась с ним?

– Я увидела его как-то ночью, когда он вылезал из своего склепа, и спряталась на ветке дерева – посмотреть, что будет дальше. Он словно вытек из склепа, даже не шевельнувшись. Просто, струясь, оказался снаружи. Так Ползец умеет. Затем он недвижно постоял чуть – плащ развевался и хлопал на ветру, а он лишь поворачивал голову, оглядывая весь мир так, будто он безраздельно правит им и сейчас решает, в какую его часть отправиться поискать забав. А затем громко расхохотался. Никогда не забуду этого смеха. Он запрокинул голову назад и залаял – не так, как обычно лаешь ты, а так, словно ты вот-вот должен сожрать что-то, что вовсе не жаждет оказаться у тебя в желудке, и это радует тебя, прибавляет пикантности грядущей трапезе. Потом он двинулся вперед, и мне показалось, будто у меня что-то случилось с глазами. Он одновременно принимал самые разные обличья, то и дело меняя форму, находясь в одно и то же время в разных местах, и лишь плащ все хлопал на ветру – и вдруг он исчез, а в лунном свете вдаль уплывал черный лоскут. Не хотелось бы мне вновь пережить такое.

– Нет, подобного представления повидать мне так и не довелось, – сказал я. – Но как-то раз я столкнулся с ним нос к носу, и, должен сказать, на меня это тоже произвело большое впечатление. – Я немножко помолчал. – А Текила, кроме той истории о Линетт, больше ничего тебе не рассказывала?

– Такое впечатление, словно все до единого одержимы идеей, будто центром станет тот старый особняк, – пожала плечами она. – Викарий как-то сказал Текиле, что в старые времена этот дом примыкал к огромной церкви, к югу отсюда, – к той, которую стер с лица земли последний Генрих, доказывая остальным, что вовсе не шутит.

– Таким образом, дом этот становится прекраснейшим кандидатом на центр. Если бы только не дурной вкус Графа, который свел все расчеты на нет!

– Ты уже рассчитал новый вариант?

– Нет. Но скоро сделаю.

– Дашь мне знать?

– Когда закончу, возьму тебя с собой, – пообещал я.

– И когда это будет?

– Скорее всего, завтра. А сейчас я собираюсь пойти немножко понаблюдать за цыганами.

– Но зачем?

– Порой они очень колоритны. Хочешь, пойдем вместе.

– Хочу.