Ночь в Шотландии

Ангус рассеянно потер подбородок, коснувшись пальцами шрамов. Поначалу они были красными, но теперь побледнели и по цвету почти сравнялись с кожей, хотя и превратились в твердые волнообразные рубцы. Шрамы шли вдоль нижней линии подбородка, по шее и по плечу. Частично была повреждена одна рука, хотя за эти годы Ангус восстановил ее функции.

Он добился этого через страдание и боль, дважды в день отправляясь в конюшню и поднимая тюки сена, хотя его напряженные, покрытые рубцами мышцы ныли, скручивались от боли. В конце концов постоянная нагрузка и растяжение сделали свое дело. Очень помог Муир, отыскавший какую-то чудодейственную мазь, но никогда не говорил, где нашел ее и что было в ее составе. Пахла она камфорой, мятой и, как ни странно, железом. Как бы то ни было, Ангус считал, что без нее никогда бы не вернул себе руку. Мазь смягчила твердые рубцы, сделала руку более гибкой и избавила его от мучений.

Благодаря мази и бесконечным тренировкам в конюшне теперь Ангус мог бриться, садиться на лошадь, вытягивать руки над головой, и выбрасывать через окно мебель во двор, и обнимать свою гостью.

Эта мысль мгновенно разогрела кровь, и Ангусу пришлось заставить себя закончить туалет. Он быстро умылся и повязал шейный платок, зная, что вызовет этим недовольную гримасу на лице Нисона. У кузена была несбыточная мечта, что однажды Ангус наймет себе камердинера. Однако Ангус так много месяцев провел в постели, восстанавливаясь от ожогов, что теперь способность сделать что-то самостоятельно доставляла ему удовольствие.

Закончив одеваться, он направился было к выходу, но еще раз остановился у двери в комнату к Мэри. Шаги больше не нарушали тишину. Должно быть, она стоит у окна или сидит на кровати. Одно было ясно наверняка: она не сидела, откинувшись на стуле.

Эррол улыбнулся, вспомнив ее лицо, когда выбрасывал мебель из окна. Она была потрясена и рассержена, но ни капельки не боялась. За это он уважал ее.

Ангус покинул комнату и спустился по лестнице, где распорядился, чтобы наверх доставили два стула для лакеев, охранявших спальню в башенке.

Потом вошел в комнату для завтрака и увидел Нисона, который с встревоженным видом ходил по ковру.

— Ты уже второй человек, которого я встречаю сегодня, решивший протоптать дыру в моих коврах.

— Прости, — робко ухмыльнулся Нисон, — я ждал возможности поговорить с тобой.

— Я катался верхом.

— Знаю. Муир сказал мне, когда я вышел к завтраку. Тебя долго не было.

— Правда? — Ангус сел на стул во главе стола и потянулся за кофейником, который подогревался над пламенем.

— Да. Он сказал, что ты уехал сразу после девяти, а сейчас уже почти одиннадцать. — Нисон сел рядом с Ангусом. — Я волновался за тебя. Обычно ты не катаешься так долго.

— Мне надо было много о чем подумать. — Например, какой горячей и страстной оказалась, бесспорно, нежеланная гостья вчера и в ночных снах тоже. Жаркие, бурные, чувственные сны.

Не надо было пить виски после полуночи. Обычно он не пил так поздно.

— Мне тоже пришлось много о чем подумать, — мрачно заявил Нисон. — Ты написал письмо Янгу?

— Я отправил его вчера с конюхом, — кивнул Ангус. — Ответ мы должны получить в течение недели.

— Господи, надеюсь. — Нисон обхватил руками голову. — Не могу поверить, что мы удерживаем в пленниках женщину.

Ангус пожал плечами. То, что Мэри находилась у них в плену, не мешало ему спать. Спать ему мешала форма ее красивых карих глаз. Было в них что-то необыкновенное: разрез, необычный цвет или изгиб ресниц и…

Черт, да какая разница? Кого волнуют ее глаза? Его точно не волнуют. Она просто бросила ему вызов. Как только он раскроет тайну, кто она такая и кто послал ее украсть артефакт, он выбросит из головы все мысли о ней.

Ангус налил себе кофе и добавил сливки в ароматный напиток. Он вынужден был признать, что Мэри хороша собой. Не совсем в его вкусе, но после этого проклятого поцелуя он смотрел на нее по-другому. Хорошо, что она заперта в комнате, подальше от глаз.

— У тебя усталый вид, Нисон. — Он взглянул на кузена. — Может, тебе вздремнуть немного?

— Нет-нет. Мы должны начать работу над папирусным свитком, который необходимо проанализировать для Британского музея.

— Ты переписал мои записи?

— Только те, что смог. Твой почерк больше похож на иероглифы.

— Чепуха, не так уж он и плох. — Ангус взял с тарелки с цветочным рисунком несколько яиц.

— Ангус, — вздохнул Нисон, — нам надо поговорить о мисс Херст.

— Так говори.

— Я думал об этом всю ночь. Мы не можем держать женщину в плену.

Ангус взял кусок хорошо поджаренного хлеба с корочкой, разломал его пополам и намазал маслом.

— Мне самому не нравится эта идея, и я с превеликим удовольствием выслушаю другие предложения. У тебя такие есть?

— Нет, — после долгого молчания ответил Нисон.

— Ты веришь в ее рассказ?

— Очень хотел бы поверить, — рассеянно вертел кофейник в руках Нисон.

Ангус съел хлеб и задумался, не проведать ли ему пленницу. Вчера она весь день провела в почти пустой комнате, ей нечем было заняться. Теперь Мэри должна стать более покладистой.