Ночь вне закона

Вначале Джул немного противилась – ведь, съехав, она как раз хотела добиться самостоятельности. И «электронный браслет» как-то не вписывался в концепт. В конце концов она согласилась ради сохранения мира и даже нашла свои плюсы в такой регулярной еженедельной сводке новостей: в качестве ответной услуги за восстановленное душевное спокойствие отца она могла попросить его дождаться слесаря на следующий день или принять почтовую доставку, пока сама Джул будет в университете. Сделка, на которую Бен шел с большим удовольствием.

Наверное, можно было подумать, что переезд Джул затронул его не так сильно, как Дженни, потому что он все-таки уже давно не жил с ними под одной крышей.

Но раньше Бен знал, что его дочь в безопасности под присмотром своей матери, самого надежного человека во Вселенной. После того как Джул съехала, ему казалось, что она постоянно в опасности.

В кошмарах он представлял свою любимицу беспомощно лежащей на полу. Пытающейся ползти на руках и культях. Больной или раненой. В обмороке или в полном сознании, находящейся во власти преступника. Преследуемой фальшивыми друзьями и настоящими врагами. Мужчинами, которые пользовались ее беззащитностью.

Бен прокручивал в голове много ужасных сценариев. Как ни странно, среди них не было того, в котором Джул просто не захочет больше жить и покончит со своим существованием.

Она поэтому захотела въехать в собственную квартиру?

В многоквартирном доме с лифтом и плоской крышей?

Неужели это с самого начала было частью ее плана?

– Было начало девятого, а она все еще не позвонила, – повторил Бен то, что уже много раз говорил своей жене. Но сегодня Дженни впервые по-настоящему хотела его слушать. Ранее она всегда ясно давала понять, что его фантазии на тему заговора ее не интересуют.

– Пожалуйста, Бен, не пытайся обмануть себя! Она сама это сделала. И она так хотела!

Дженни никогда не говорила прямо «Признай свою вину!», но это было и не нужно. Он и так понял: «Ты виноват, что наша дочь ненавидит свое тело и свою жизнь. И ты также виноват в том, что она захотела положить всему этому конец».

Бен прочистил горло, сделал еще один глоток воды и продолжил:

– Обычно я даю ей полчаса. Иногда она еще сидит на каком-нибудь семинаре. Или задерживается на работе в мастерской сотовых телефонов.

Дженни невольно поморщилась. Ей не нравилось, что Джул приходилось зарабатывать ремонтом телефонов. Она хотела, чтобы дочь полностью сконцентрировалась на изучении права.

– Но у меня появилось странное чувство, поэтому я поехал в ее район. И позвонил еще раз.

– Но она не подошла?

– Именно. Я попытался через WhatsApp, но она была офлайн.

А это уже странно. У Джул была настоящая зависимость от смартфона. Возможно, иногда ей не хотелось разговаривать, но она всегда была в сети.

– И потом пришло сообщение?

Бен сглотнул.

«Папа, пожалуйста, помоги…»

Для Бена это был крик о помощи.

Для следователей тоже, но они считали, что это крик самоубийцы, которая хочет привлечь внимание к своей попытке суицида.

– Я получил эсэмэску, когда был буквально за углом. Через минуту я уже стоял перед ее дверью.

– Разве ты не говорил, что она была заперта?

– Ты же знаешь, я был в панике, потому что Джул не подходила к телефону. Не реагировала на звонок и стук. Я просто повернул ключ. Один, два раза? Возможно, дверь была просто прикрыта, без понятия.

– И потом вошел внутрь?

Он кивнул.

«Нам нужно поговорить, папа. Срочно! Мне кажется, ты в опасности».

В то утро Джул оставила ему на автоответчике это сообщение. Он прослушал его гораздо позже и решил, что во время вечернего звонка как раз и выяснит, почему она беспокоится за него.

Это обстоятельство тоже не вписывалось в общую картину и усиливало его чувство вины. Неужели все, что случилось, имело к нему какое-то отношение?

Дженни взяла его за руку, и Бен закрыл глаза. Ее чисто дружеский жест не значил того, чего хотел Бен. Но это придало ему сил описать свои воспоминания и не расплакаться.

– В квартире было так тихо, – прошептал он.

Слишком тихо.

Он мысленно снова перенесся в тот день, 2 августа, и уже не слышал ничего, кроме белого шума в ушах.

Музыка помогала Джул не чувствовать себя одиноко. Когда была дома, она всегда запускала плей-лист на ноутбуке. Beatsteaks, Goo Goo Dolls, 30 Seconds zu Mars, Biffy Clyro. Преимущественно рок. У них был одинаковый вкус.

Но в тот вечер в квартире царила мертвая тишина, хотя Джул была дома. Бен понял это по связке ключей, которая аккуратно висела на крючке рядом с дверью.

– Джул? – позвал он, и уже тогда в его голосе звучал страх. У него заложило уши, словно он сидел в самолете, который попал в воздушную яму.

Затаив дыхание, он шел на свет.

Задняя дверь на кухне, ведущая во внутренний двор, была открыта.

«Как приглашение на праздник по случаю убоя свиньи», – еще подумал он, сам не зная, как такая больная мысль пришла ему в голову. Возможно, его мозг уже предвосхищал картинки, которые вскоре откроются взгляду.