Ночь всех проверит

Здесь чувствовалось движение аэрокрафта; внизу колыхалась и проплывала назад голубая морская зыбь. Туристы рассаживались, спустив ноги вниз, в пустую чашу бассейна, и фотографировали волну, играющую радостными отражениями утреннего Ило-Соло.

Вдруг ленивое море покрылась рябью и мелкими водоворотами. В глубине показалась неправдоподобно большая для живого существа тень, затем море расступилось, и над поверхностью воды всплыл поросший тиной и водорослями остров почти правильной овальной формы.

– Это гигантская камбала! – сказал кто-то. – Камбала любит всплывать на поверхность моря и проводить неподвижно многие часы, – охотно продолжал знаток здешней морской фауны. – Она охотится, высматривая двумя глазами добычу в воде под собой. А добычей ей служат мелкие рыбы, двигающиеся плотным косяком. Чтобы захватить пищу, камбала стремительно переворачивается, отрезает косяку путь и заглатывает мечущихся в водовороте и оглушенных рыб.

– Где же рыбка? – звонко спросил мой мальчик.

Постояльцы отеля рассмеялись.

Рейнясу отказывался признать в плоском, косматом от водорослей, словно заплесневелом, острове рыбий бок. Мальчишка протиснулся между ног туристов – я и глазом моргнуть не успел. Он смело скользнул в чашу панорамного окна по крутому изгибу борта, как по горке, и проехал на пятой точке до середины иллюминатора. Помогая себе руками, поднялся на ноги, уверенно выпрямился с видом героя и потребовал показать «Рррыб и чудовисчь!»

Команда летающего отеля делала ему знаки, приглашая уйти с окна. В ход пустили даже грубое обольщение;

эти люди собирались вести коммерческую съемку через вычищенный до прозрачности иллюминатор, и ребенок в кадре не входил в их планы. Зато камеры в руках туристов работали непрерывно. Я и сам не удержался и запечатлел Рейнясу, словно зависшего в воздухе на высоте тысячи метров над уровнем моря.

В группе обсуживающего персонала произошла небольшая рокировка: вперед пропустили улыбающегося парня, он, отдав щегольскую форменную пилотку товарищу, съехал в чашу бассейна, стараясь не коснуться руками чистой поверхности. У него явно были намерения вернуть проказника Рейнясу в толпу зрителей.

Туристы ахнули, вздох ужаса заставил парня в униформе замереть на месте и глянуть под ноги. Массивное щупальце, истекающее водопадами воды, взметнулось над поверхностью моря и чувствительно хлестнуло остров-рыбу по мшистому боку, вынудив ее уйти в пучину с проворством, неожиданным для такого огромного существа. Рыба извернулась колоссальным телом, отчего, казалось, сам воздух пришел в движение. Показала прозрачные плавники-вееры, которые мы не заметили, так далеко они расстилались по воде; мелькнул огромный, тоже почти прозрачный, дымчатого цвета хвостовой плавник. От кульбита плоской рыбы поднялась высокая волна и ушла в направлении берега. «Золотой грейпфрут» спустился ниже, и мы увидели, как глаз неведомого морского существа размером с домашний бассейн уставился на аэрокрафт прямо из бездны. Это было бы жутко до крика, но длилось всего несколько мгновений, и чудовище ушло в пучину. На смену ему стремительно вылетела гибкая плеть:

в отличие от щупальца с присосками, плеть, широкая у основания, сильно истончалась кверху. Вода водопадом ниспадала с нее. Разбрасывая веер брызг, плеть, не дотянувшись до гондолы, тем не менее забрызгала наше панорамное окно морской водой и оставила полосу слизи, медленно, неохотно стекающую с гондолы обратно в океан.

«Внимание! Экстренный набор высоты!» – трижды тревожно повторил динамик громкой связи.

«Золотой грейпфрут» решением капитана приготавливался подняться на более безопасную высоту. Ответом стал дружный негодующий гул толпы. Толпа жаждала зрелищ и сильных эмоций, в опасность по-настоящему никто не верил.

Мы пропустили момент, когда из стекающей со стекла студенистой слизи образовался и затвердел тугой жгут. Другим своим концом жгут почти достигал океана, постепенно истончаясь в нить, но, по-видимому, оставаясь прочным. Вскоре нам пришлось убедиться в этом. Снова над водой закачалась плеть, затем – щупальце, за ним – еще одно, возможно их было много… дальнейшее я плохо помню, потому что началось неописуемое. Щупальца, вздымавшиеся из моря, обвились вокруг жгута, на другом конце которого висел, как привязанный, золотой воздушный шар – наш аэрокрафт, и молниеносно подтянули из глубины на поверхность океана колоссальное, ужасающего вида, пульсирующее, необъятное тело моллюска. Возможно, так выглядел местный кальмар. Тело его ходило ходуном, словно перетекало, бугрясь пупырышками, собираясь в складки и стремительно меняя цвет. От прихотливой смены цвета отдельных участков тела, временами поразительно точно повторяющих цвет воды, казалось, морская тварь распадается на части и заново собирается снова, и это не позволяло разглядеть экзота как следует и оценить размеры.