Ночь всех проверит

Вчера знакомый продавец электротехнических товаров, аккумуляторов и прочей бытовой мелочевки, нужной многочисленным рабочим за пределами столицы, собрал и упаковал в рюкзак оплаченную мной партию товара. В списке были микровки – мини-аккумуляторы плюс подзарядные элементы к ним, плюс солнечные светодиоды, сумка-холодильник, термосы, средства гигиены и средства защиты. Хозяин магазинчика получил распоряжение выдать парням, которые придут за всем этим добром, карточку на прочие нужды. Но ребята так и не пришли.

Пока поводов для беспокойства нет, но хотелось бы, чтобы все у них срослось побыстрее, как говорят здесь…

Когда проснулся Рейнясу, наш «Золотой грейпфрут» вслед за аэрокрафтом класса люкс «Звезда Ило» снялся с ночной стоянки. Рекламный кубо-кубо разверз голограмму величиной с небо и сообщил, что сегодня предстоит путешествие над морем.

Морской берег, четко очерченный широкой полосой девственно чистого песчаного пляжа, вскоре стал виден по курсу за гранитным поясом Каменных братьев.

Рейнясу выбрался со своего ложа, лениво приковылял ко мне, протирая глаза, и плюхнулся за стол. Он надкусил от каждого хлебца, выплевывая под ноги то, что пришлось ему не по вкусу, и кое-как позавтракал ржаными тостами, запивая их теплым молоком. Я не удивился его выбору. Ребенок наверняка привык к «вечному хлебу» кораблей Звездного флота, его на основе муки из спельты непрерывно растят дрожжи, пользуясь влагой и воздухом корабельной атмосферы.

В «вечное тесто» вводят продукт биохимических реакций активных микроорганизмов; потом перед выпечкой в него добавляют искусственные витамины и, если найдутся под рукой, всевозможные приправы в виде орехов, сухофруктов, семечек. Знавал я корабли, на которых в «вечное тесто» подсыпали хлопья, сухарики из недоеденного хлеба прошлой выпечки, а то и цветочные лепестки – это любят делать экипажи из сектора Спики, их хлеб становится розоватым и неуместно душистым, словно в него случайно попала капля парфюмерного розового масла. На холодных планетах Фомальгаута предпочитают добавить в тесто гранулы растительного мяса или жир в капсулах, и капсулы вытаивают в жаркой хлебопечи, оставив в ноздреватой массе хлеба сочные от впитавшегося жира каверны. Хлеб фомальгаутского Ледяного Флая мне больше по вкусу, от него становится тепло в желудке…

Мальчишка тем временем украдкой спрятал пару тостов в нагрудный карман комбинезонишки, а несколько штук сунул под матрас своего ложа, еще не зная, что робочистка-горничная перетряхнет все.

Мальчишку где-то неправильно воспитывали.

А может, наоборот, правильно воспитывали: ребенок привык заботиться о себе сам и, как вижу, неплохо справляется.

Я скорчил страдальческую мину, пожаловался на голод и спросил у Рейнясу, не осталось ли у него чего-нибудь от завтрака?

На мордашке Рейнясу отпечаталась досада. Он прикрыл обеими ладонями нагрудный карман с заначкой и взглянул на меня, настороженно сузив глаза: ну и недотепа дедушка ему достался!

– Ты что, забыл, как позвать столик?

– Столик больше не приедет, – соврал я.

– Почему? – Рейнясу хмурился все больше. Ему приходилось спешно решать трудную задачу: чем обернется ситуация с голодным дедушкой? Не придется ли вскрывать заветные тайники?

– Столик посигналил, что мы с тобой съели все тосты и всю добавку, и если съедим еще, то кто-то другой останется без завтрака.

– Я съел всего два тоста! – сказал Рейнясу не совсем уверенно и показал четыре пальца.

Врать он мастак.

Рейнясу посмотрел на пальцы, предательски растопырившиеся в избыточном количестве, и свободной рукой зажал лишние – мизинец и безымянный, – оставив указательный и средний.

– Я скушал два, два маленьких кусочка! А ты сколько?

– И я тоже два, – отвечал я, вытягивая перед ним открытые вверх пустые ладони.

Рейнясу оглянулся вокруг. Ни слова не говоря, стремительно вильнул между столами к мужчине, поглощавшему хлеб с густым, как паста, томатным соком, приправленным солью, перцем и белым соусом из тюбика с вездесущей эмблемой «Смак». Мужчина, подняв глаза, изучал рекламный проспект на голографическом экране. В это время маленькие руки схватили с его блюда тосты, а ноги в расстегнутых сандалетах бодро несли воришку обратно, ко мне, седоусому недотепе. Я пришел в ужас, видя, как хлопают при движении и выворачиваются ремешки застежек на обуви похитителя хлебов. Перспектива возвращать Тимоху эфеба с расквашенным носом или разбитым лбом мне не понравилась.

Но обошлось – шустрый Рейнясу ни разу не споткнулся.

Потом маленький засранец снова выкрутился у меня из рук и цапнул крупные плоды хурмы с тележки с чужим заказом: для двоих, так сказать, – для себя и для меня. Он явно решил этим утром сделать хорошие запасы провизии. Надо подсказать Тимоху, что из этого парня вырастет готовый каптенармус. Теперь столику придется повторно ездить за заказом, и, скорее всего, кроткий, но сообразительный колесун пригласит роб-горничную нести фрукты, так как столики не запрограммированы отбиваться от воришек.

Я отказался поедать ворованный хлеб.