Ночь всех проверит

Все, притихнув, смотрели на мрачного Аристарха, ожидая его решения. Он привел их сюда, и только он знал, где находится просека лесорубов.

– Ты ни разу не вызывал по кубо своих! – подозрительно заметил Ветер.

– Потому что выход в сеть засекут в Вечном Мае, – устало заметил Аристарх. – Я заглушил свою индивидуальную метку под лопаткой, но по сигналам наручней здесь тоже умеют находить людей. Нельзя оставлять человека в лесу – такой на Ило обычай.

Он фыркнул, вздыхая.

– Если бы не ваш статус беглецов, давно бы в открытую связался с ребятами…

– Если бы не мы, нарушители дюжины законов Звездного флота, ты спокойно бы делал свою работу на лесосеке, – заметил пилот. – Мы понимаем. И спасибо, дружище, за то, что ты остался с нами!

Бригадир лесорубов заметил:

– Здесь у леса свои понятия; я слышал истории про то, что лес часто расходится во мнении с законниками Звездного флота.

– Аристарх, спасибо за помощь! Не знаю, что бы мы делали без вас! – сказала Анна за себя и за Мрию, потому что видела, что Мрия лучше промолчит, чем выскажется, если Ветер рядом.

Тимох сказал:

– Предлагаю следующий план. Мужчины остаются на месте. Аристарх увозит девушек и ребенка и возвращается за Ветером. Я уеду последним. Если все заладится.

– Я останусь! – заявила Анна. – Ветер, поезжай с женой и ребенком, а Аристарх вернется за нами.

Но Тимох был категоричен:

– Нет, белль, девушке тут делать нечего. Это лес.

Аристарх взял слово:

– Звучит неплохо, но два широких бугристых чела, такие, как мы с этим рыжим парнем, да еще Мрия с нами третья – не поместимся, йло.

– Успеешь доставить Мрию и Анну, а потом вернуться за Ветером?

– Да я-то успею сделать две ходки по-любому. Но на третью времени не останется, вот в чем дело! – Бригадир умолчал о том, что не только от него – от мотоцикла тоже многое зависит…

– А ты постарайся! – приказал Тимох. – И хватит разговоров.

– Ладно, – хлопнул себя по колену Аристарх. – Девчонки, едем, быстро!

Солнце опустилось уже низко, когда вернулся «Безмолвный сокол».

Озабоченный Аристарх быстро забрал Ветера и синтезатор – единственное, что удалось сохранить, не считая пары платьев белль в заплечной сумке; уверил патрульного, что теперь путь будет короче, чем в первый раз, он уже знает дорогу.

Когда бригадир вез девушек, они въехали на каменную плешь посреди непролазных дебрей в низине. Аристарху пришлось перетаскивать «Безмолвный сокол» по камням да через глубокие трещины, в которых мог намертво застрять их единственный мотоцикл. Приходилось смотреть в оба. Но, обливаясь потом, он прошел опасный участок пути и сохранил мотоцикл.

Аристарх вконец вымотался, но виду не подал, отсалютовал патрульному и уехал.

Бодрившийся Тимох остался один.

Ступни снова жгла боль.

Он впал в оцепенение.

К нему приходила местная живность: юный неопытный кролик долго и старательно ветрил носом в его сторону; большая ящерка с гребнем-веером вдоль спины грелась рядом на теплом пне; шустрые краснохвостые белки пощелкали, пощелкали и взобрались по стволу высоко. Им на смену прилетели и расселись на ветвях дикие голуби и заворковали, переговариваясь. Голуби долго повторяли офицеру «рразииня, рразииня», «глуупо, глуупо». Крошечные антилопы почти бесшумно перескочили поляну, лишь пару раз коснувшись миниатюрными острыми копытцами земли, – показались из травы и скрылись под листьями сыти, растение даже не шелохнулось. Антилопы спешили на ближайшую скалу, им, мелким, нужно было успеть взобраться повыше. Тимох сквозь полуприкрытые веки наблюдал, как рядом с ним, раздвигая почву, затем потревожив слой прелых листьев, пробивается наверх гриб. Рыжик. Небось где-то рядом есть еще рыжики. Они очень хороши на вкус, если пожарить над огнем. Не на это ли намекали голуби?

Пилот сказал рыжику:

– Это ты, приятель, поторопился. Я проголодался и не вижу никакой необходимости умирать натощак. Пожалуй, перед закатом я тебя зажарю на огне. Не веришь? А эту палочку видел? Ты подними шляпку повыше, давай уберем с тебя листок, гляди – вот палочка, на которую я нанижу вашу братию, а вот подходящие сучья для костра…

Два часа прошло. Аристарх должен вернуться.

Но время текло, а бригадира не было.

Это лес. Всякое бывает.

Тимох понял, что его не успеют забрать.

Костерок Тимоха потух, куря легкую струю дыма. В желудке пилота было тепло от зажаренных, приправленных пеплом и с аппетитом съеденных рыжиков.

На западе разгорался небесный костер Ило-Соло, и над ним начали завиваться в петли и расцветать в восходящих потоках воздушных течений сонмы цитрозусов.

Тимох размышлял: что он не успел сказать и сделать в этой жизни?

Получалось, многое не успел. И почему, спрашивается, человеку свойственно откладывать самое важное на потом? Не занят ли здешний лес тем, чтобы избавить человека от этой привычки? Не пора ли научиться укладываться в отведенное тебе дневное время и успевать сделать все перед еженощным умиранием?

Он принялся задумчиво насвистывать себе под нос полузабытую старую песню: «Наступает ночь – ты идешь распадаться на части, из которых сон составляет свои фигурки…»