Ночь заканчивается рассветом ( Бонус к первой книге "Дочь княжеская" ) (СИ)

Закат выбросил в небо зеленовато-алые стрелы, синеватым золотом подсветившие перистые облака. Неспокойное море горбилось скобками волн, шипел прибой, обдавая камни густой пеной. Вспомнилась сестрёнка, как она смеялась в руках старшего брата и как любила прыгать волны с его крепкой шеи… Маленькая, вёрткая, с густой шапкой соломенных кудрей, она отлично плавала.

И накатило. Злобой, отчаянием, болью. Нет больше сестры, и душе её уже не подняться для нового рождения. Нет больше матери, нет отца и братьев, нет никого! Оболганы, преданы, замучены. Гадина Хедарм, наместник Народа в этой части покоряемого мира, гадина, гадина, гадина! Лгал, всё лгал, с самого начала лгал, и в ответ на прямой вопрос в глаза — тоже лгал. Два года рвать жилы на этой войне и получить в качестве награды, что напрасно было всё, семью не спасти, семья погибла, и даже хуже, чем погибла. И ведь знал же, что такое Опора, любая Опора любого значения! Знал, и всё равно надеялся, глупый, самовлюблённый, лишённый мозга баран!

Присутствие ощутилось всей кожей, каждым нервом. Рядом был кто-то, кто-то опасный и страшный. Пленный вскинулся и увидел всё ту же девочку. Она чуть смутилась, отвела взгляд. Что-то подсказывало, что сидела она здесь, рядом, уже очень давно.

Голод больше не мучил её, а мёртвого серого света в её ауре стало больше. Скоро он распространится на всё, и последние остатки живого исчезнут под тусклой коркой страшного посмертия. Ей-право, взрослые, сформировавшиеся, твари не вызывали такого ужаса, как эта несчастная, ещё не успевшая завершить трансформ.

— Я родилась в Светозарном, — тихо заговорила девочка. — Это такой город был… там, — она махнула рукой на закат, показывая направление. — Нас была большая семья, но младшая сестрёнка долго болела, и из-за неё мы не смогли уйти сразу после того, как город пал, а потом уже было поздно. Пришли ваши, маму убили, а Жданку нашу выдернули из постельки, за ножки вот так ухватили, — она показала рукой как, — дёрнули и понесли, вниз головой. Я потом видела, они собирали малышей в такую… такой короб. Кидали, как вещи или камни. И заклеивали им рты магией, чтобы не слышно было крика. Я хотела отобрать у них Жданку, и они меня убили. Они были такие же, как ты. Точно такие же. Может, ты тоже там был. Я не запомнила.

Пленный молча слушал. Да, они собирали детей недолюдей по всем взятым городам. Опоры требовали Силы, а Сила берётся из чужой боли и страданий, это общеизвестно. Наибольший выплеск силы можно получить только от детей. Кто-то теряет Силу, кто-то её использует. На том мир стоял.

— Я потом очнулась, — продолжила девочка. — Так как-то получилось, что не убили меня… Я потеряла себя за миг до выстрела, ваши решили, что убили, они не стали проверять. Нас собралось сколько-то человек, и мы уходили из Светозарного, а за нами шли ваши. И даже поймали один раз, чтобы заразить какой-то гадостью. Заразили и отпустили. Мы сюда пришли уже больными. И всех нас ждало то, что хуже смерти: очень скоро мы перестали бы ходить. Ты можешь представить себе такое, желтоголовый? Жить калекой, когда идёт война. Канч сТруви лечил нас. Он неумерший, ему зараза не страшна. И мы потребовали от него дать нам такое же посмертие. Чтобы встать в строй и драться, — она сжала кулачок, заговорила вдохновлённо и яростно. — Чтобы убивать ваших, гнать вас с нашей земли, не давать вам покоя, ужасом стать для вас и хотя бы так помочь нашим бойцам в битвах с вами, если по-другому не получилось. Доктор сТруви не хотел брать нас к себе в младшие. Называл дурными сопляками, говорил, что не ведаем о чём просим. Но мы уговорили его, и княгиня светлая заступилась за нас…

Пленный слушал, чувствуя, как разгорается в сердце ужас от услышанного. Добровольно пойти в твари, отказаться от жизни, принять иную сущность, чтобы сражаться против врага, захватившего их земли… Он судил по себе: он бы не смог. И тут же укорил себя: не сам ли недавно предпочитал смерть в бою трусливой покорности перед неизбежным?

— Только я действительно не понимала, — тихо продолжила девочка. — Не понимала, что такое метаморфоз и каково мне придётся. Вы ведь такие же, как мы. И кровь у вас такая же красная. Я выпила троих… А сегодня один из наших раненых призвал нас со старшим моим. Сказал, что умирает и хочет, чтобы мы проводили его. Это наш долг, мы — проводники и податели смерти, если кто-то просит помочь встать на Путь, мы не вправе отказывать ему. И это ещё хуже ваших пленных, желтоголовый. Потому что вы враги, а Зарян был нашим воином и он умирал из-за вас. Ему никак уже нельзя было помочь, совсем. И он сказал мне, чтобы я мстила вам ещё и от его имени. За его семью. За его город.

Солнце коснулось краем изумрудного моря и начало тонуть, поджигая небо прощальным пурпуром. Волны притихли, стали ниже, уже не так бросался на камни прибой. С берега потянулись лилово-синие прядки вечернего тумана. Холодало, становилось ощутимо зябко.