Ночь живых мертвецов. Нелюди. Бедствие

Он остановился, и ему стало отчетливо слышно собственное дыхание, шум воздуха, поступающего из акваланга, и бульканье поднимающихся к поверхности пузырей от выдоха — все это создавало довольно странный, но успокаивающий набор звуков. Он прислушался к шипению аппарата, который спас ему жизнь, и мысленно поблагодарил его изобретателя, а также себя за то, что сохранил водолазный костюм и держал акваланг заправленным.

Пока Джек отдыхал, он решил получше продумать план своих дальнейших действий. Теперь шансов выжить у него становилось все больше и больше. Но он не знал, сколько ему придется плыть, так как ни разу еще не добирался до города по воде. К тому же он не мог сказать, будет ли виден город с реки, но знал, что лишнего он не проплывет. Скорее всего ему придется вылезти из воды намного раньше и остаток пути идти пешком.

Вот тогда он и пожалел о том, что потопил свои ботинки.

О чем он тогда думал? Ему и в голову не пришло, что он долго не сможет идти в ластах или резиновых тапочках. Джек удивился своей глупости и неспособности планировать будущее. Но он вовремя остановил поток досадных мыслей, пока они не успели расстроить его окончательно. В конце концов его можно было понять: когда он вошел в воду, то почувствовал такое облегчение, что все остальное показалось ему сущей чепухой — он не беспокоился тогда о предстоящей пешей прогулке и не задумывался даже о ботинках. «Ладно, что сделано, то сделано, — подумал он. — Надо еще удивляться, как я до сих пор жив. Не многим это удалось».

Джек подумал о летчике и вдруг испугался: а не может ли это случиться и с ним — пройти так много и потерпеть крушение. Он надеялся и молился, чтобы все кончилось хорошо. Джек чувствовал, что не сможет бороться дальше, если начнет думать, что ему не выбраться. Он не был прагматиком, но даже прагматики знают, что иногда лучше обмануть себя, дабы вселить веру и оптимизм, и не обращать внимания на то, каковы реальные шансы в данном деле.

Но он видел, что силы его иссякают, притом довольно быстро. Слишком многое было против него. В любой момент у него могут начаться такие сильные судороги в ногах, что он не сможет плыть дальше. Да и воздух в акваланге может кончиться раньше, чем он выйдет из зоны обитания бабочек. Ведь он может просто недооценивать размеры площади, занятой бабочками. Что если они успели разлететься по всей реке и занять город?

«Нет, — дошло до него. — Все это пустая болтовня, а не голос разума. Бабочки не могут занять такую огромную площадь. Для этого их потребовалось бы такое количество, которое невозможно себе даже представить; вряд ли на свете живет столько бабочек, всех, вместе взятых, а не только этой разновидности».

Наконец он решил, что уже достаточно отдохнул и пора двигаться дальше. Недалеко же он уйдет, если будет просто лежать под водой. Джек пырнул поглубже, оттолкнулся от дна ногами, прорезал руками поверхность и поднялся над водой выше зависших туч мотыльков. Успев разглядеть нужное направление, он отправился дальше.

Плыл он легко, не торопясь, пытаясь совершать все движения ритмично, чтобы не так быстро уставать. И, к егр удивлению, все начало выходить ловко и изящно, он аккуратно перекатывался со стороны на сторону, слышал, как работает акваланг и как несется мимо вода.

Джек приближался к правому каналу и решил испробовать его. Он вспомнил, что чуть подальше, за левым поворотом, должна быть развилка, от которой правое ответвление, кажется, выходит к реке. Но сперва он должен был почувствовать течение воды, нельзя было слепо надеяться на везение.

Вскоре станет ясно, насколько правилен его выбор.

Мысли потекли ровнее. Он не старался думать о многом и почти ни о чем уже не беспокоился, просто наслаждался производимыми движениями рук и ног, расслаблялся и постепенно привыкал к воде. Он был доволен собой, у него все хорошо получалось, и плыл он легко и свободно. Надо только остерегаться, чтобы не начались судороги, и стараться не уставать слишком быстро. Уж этого-то ему совсем не нужно; если это произойдет, то путешествие станет практически невозможным.

Но мысли эти недолго занимали Джека — он вспомнил детей, которых оставил в поместье, трупы своих жены и сына, пронзительные крики, прорезавшие ночь, и страшный звук падающего самолета. Когда ему удавалось справиться с этими воспоминаниями и немного успокоиться, он опять расслаблялся, и уже ничего больше не имело для него значения, кроме равномерных движений рук и ног. Страх перед судорогами и усталостью неумолимо толкал его вперед, а спокойное течение мыслей помогало делать ровные, мерные движения. Когда он начинал особенно сильно волноваться, то выныривал на поверхность, чтобы убедиться, что плывет в правильном направлении.