Ночь живых мертвецов. Нелюди. Бедствие

Когда шум воды в ванной стих, Чарльз быстро подошел к телевизору и выключил его. Ему не хотелось в такой приятный вечер портить жене настроение тревожными новостями. И еще он подумал, что лучше уж иметь дело с настоящими змеями и даже держать их в руках, чем с теми сумасшедшими, которых только что показывали на экране. После этого он еще раз оценил по достоинству поместье Карсон — такое уютное, безопасное и далекое от всего зла, творящегося в этом мире.

Но в ту ночь — после того, как они насладились любовью — Чарльз не сразу смог спокойно заснуть. Несколько часов он проворочался в кровати, пока, наконец, измученный не погрузился в тревожный сон, и этот сон моментально превратился в настоящий кошмар…

Ему приснилось, будто он откидывает в сторону прогнившие зловонные одеяла с постели Мэри Монохэн и рассматривает ее иссушенное болезнью дряблое тело, сплошь покрытое омерзительной слизью и кровоточащимися пролежнями. И вот старуха поднимается с кровати, берет доктора за руку и куда-то ведет за собой. Он нехотя идет вслед за ней, поминутно наступая на гнойную слизь, капающую из ее открытых ран. Мэри приводит его в кишашую змеями церковь. Скользкие тела клубками извиваются по полу, свисают со шпиля и карнизов, образуя живую сеть. Когда Черльз разглядел их повнимательнее, то с ужасом понял, что это люди — местные прихожане: фермеры, шахтеры, дети и домохозяйки Но вместо шей из их плеч росли длинные зеленые змеиные тела, и у некоторых эти жирные чешуйчатые шеи достигали такой длины, что головы уже волочились по полу, издавая непрерывное хищное шипение. Они то и дело приподнимались, раскрывали свои кровожадные пасти и показывали желтоватые ядовитые зубы, а раздвоенные языки трепетали, распространяя по церкви зловещий шелест и свист.

Чарльз испуганно вскрикнул, хотел повернуться и убежать. Но ноги его сховно вросли в пол — он не мог даже пошевелиться, а Мэри Монохэн пристально смотрела на него своими желтыми змеиными глазами и крепко держала за руку

Чарльз снова закричал и проснулся, обливаясь холодным потом Когда он понял, что это был всего-навсего страшный сон, он удивился, что Анита не проснулась от его истошного вопля; она мирно спала, и на губах ее играла едва заметная улыбка Наверное, его собственный крик ему тоже только приснился

Он попытался выбросить сон из головы, но это оказалось не так-то просто. Чарльз пролежал с открытыми глазами целый час, но в конце концов все же заснул — на сей раз безо всяких сновидений — и проспал до самого утра, пока не прозвенел будильник. Он любезно пропустил Аниту в ванную первой, а сам остался в постели, все еще переживая свой недавний кошмар. Когда же она ушла вниз готовить завтрак, Чарльз почувствовал, что сейчас ему просто необходимо включить телевизор и посмотреть утренний выпуск новостей

Ситуация в нью-йоркском банке продолжала оставаться тяжелой, хотя в душе Чарльз все-таки надеялся, что к утру с террористами уже будет покончено и заложники при этом останутся невредимыми. Он всегда сильно переживал, если где-то начинало торжествовать явное зло, и теперь расценил свой сон как проявление подсознательного страха за жизнь заложников. Если бы власти к этому времени уже расправились с бандой и все кончилось бы не так мрачно, как в его сне, Чарльз наверняка почувствовал бы сейчас огромное облегчение Но, к сожалению, положение заложников пока оставляло желать лучшего.

Диктор сообщил, что некоторые из требований Зеленой бригады уже удовлетворены: к зданию Манхэттенского национального бана подогнан автобус для террористов и их заложников, а в аэропорту их ждет Боинг-747, который по приказу полковника Мао должен будет лететь на Кубу Но ни генерал Кинтей, ни его сподвижники до сих пор еще не были освобождены из тюрьмы Аттика Очевидно, власти разрешили полковнику Мао лететь в Гавану с двумя миллионами долларов, но отказывались выпустить Кинтея. И теперь Мао должна была дать ответ по телевидению.

С напряжением и отвращением одновременно Чарльз наблюдал, как оператор с камерой приблизился к дверям банка и на экране вновь показалась полковник Мао: как и в прошлый раз, она вела перед собой одного из захваченных служащих, приставив к его голове свой ужасный пистолет. Крупным планом показали ее прыщавое худое лицо, перекошенное гримасой ярости и презрения. Она объявила, что после того, как пробьет десять часов, ее товарищи по борьбе не намерены ждать ни минуты: начиная с этого времени, через каждые полчаса они будут казнить по одному заложнику, и это будет продолжаться до тех пор, пока генерал Кинтей и его «соратники, скованные цепями империализма», не будут освобождены и в целости и сохранности доставлены к зданию банка. Затем солдаты Зеленой бригады и их оставшиеся в живых «военнопленные» проследуют в аэропорт Ла-Гуардия, чтобы сесть в реактивный самолет и взять курс на Кубу, где у них произойдет «историческая встреча с верным ленинцем товарищем Фиделем».