Ночевка на бегу

«Соске. Соске умрет. Он не сможет. Умрет. Жалкий, ничтожный».

Чего ты хочешь от меня?! Говори!!!

«Говорю. Говорю. Сдайся. Умри».

Чувствуя, как ее душит ворот блузки, она слепо рванула его, выгнулась дугой, запрокинув голову. Каким-то безумным усилием воли Канаме подавила, схватила за горло жуткий голос. Поймала невидимую слабину и перешла в атаку:

— Не виляй!!! Ответь мне — что должен делать Соске?! Что за сила у этого гиганта? Как его остановить?!

«Ты. Ты без покоя? Беспокоишься»?

— Да! И очень сильно. Отвечай! Я не сдамся, ни за что! Выжму из тебя все!

«Не сможешь. Не сможешь. Канаме не сможет. Глупая».

— Не играй со мной!!! Колись, сволочь!.. — заорала Канаме, кипя от злости. И оно испугалось. Оно попятилось, в голосе появились жалобные нотки.

«Не злиться. Не злиться. Я — ничего. Ничего не делать. Нет вины. Не злиться».

— Ага, испугался! — прорычала Канаме, в бешенстве загоняя голос все глубже и глубже.

«Канаме, перестаньте, хватит»!

Новый голос. Он тоже был похож на ее собственный, но интонации были немного другими. Чьими же?

«Черт. Черт. Эта. Эта сучка. Здесь. Мешает, опять. Пришла мешать».

Снова вмешался новый голос:

«Перестань подстрекать и запугивать ее. Иначе тебе не будет пощады».

«Я все равно. Все равно здесь. Здесь».

«Тебе здесь нет места. Теперь, когда я пришла».

«Нет. Нет. НЕТ. НЕПРАВДА»!

«Изыди».

И голос ушел. Один из голосов.

Второй же заговорил тревожно:

«Канаме! Канаме, вы слышите меня»?

— Что? Кто ты?..

«Это несущественно. Я хочу попросить о помощи».

— О помощи?..

«Да. Пожалуйста, скажите ему».

— Что сказать? Кому?

«Нужно использовать лямбда-драйвер. Радиаторы системы охлаждения на спине».

— Что?..

«Только… радиатор лямбда-драйвера»…

Перед внутренним взором Канаме на мгновение возникло изображение и исчезло, так же стремительно, как появилось.

Канаме пришла в себя, судорожно хватая воздух раскрытым ртом.

Из-под недостижимо далеких сводов выставочного зала падал неверный луч лунного света — через пробоину в кровле. В нем был отчетливо виден мертвый грузовичок.

Снаружи доносились раскаты орудийной стрельбы. Соске сражается с «Бегемотом»?

Курц Вебер с необычно серьезным выражением лица держал Канаме за плечи, и в его невозможно красивых глазах плескалась тревога.

— …Ты чего?

Когда он понял, что девушка очнулась, беспокойство на его лице мгновенно скрылось под обычной напускной бесшабашностью, и стальная хватка его пальцев ослабла.

— Очухалась? Вот и славно.

— Ч-что… это было?.. Кажется… я…

— Ага. Ты бредила и несла какую-то чепуху, что бы я ни делал. Потом вдруг закричала: «Канаме, перестаньте»! — и только потом очнулась. Напугала меня до смерти, подружка.

Горящие щеки Канаме убедительно свидетельствовали, что Курц не преувеличивал — он старался изо всех сил. Возможно, даже слегка переборщил, шлепая ее по щекам. Но Канаме не собиралась его осуждать. Впрочем, выяснять отношения все равно не было времени.

Тесса все еще лежала на дне кузова. По крайней мере, она дышала.

Канаме попыталась понять, что она сейчас видела в бреду — или, скорее, слышала. Был ли это голос Тессы? Что все это значило? Ясно одно — это очень важно. Канаме чувствовала, что нельзя терять ни секунды. Время выходит.

Она должна передать Соске, что нужно использовать лямбда-драйвер и что-то сделать с системой охлаждения на спине гиганта. Но — что? И где именно? На спине… но спина-то размером с футбольное поле! Как быть? Может быть, она поймет и сможет объяснить Соске, если взглянет сама?

Но это… это очень опасно.

Стоп. Как такое в голову могло прийти?

Если она окажется в поле зрения «Бегемота», Такума раздавит ее, как муравья. Удрать от него пешком, без машины попросту невозможно. Там повсюду рвутся снаряды и свистят осколки, а что будет, если рухнет крыша?

«Тогда я умру. Умру по-настоящему».

Зачем подставлять голову, если все это меня не касается? Я и так прошла через множество ужасов. Может быть, хватит? Нужно быть сумасшедшей, чтобы снова лезть в самую гущу драки. Нужно просто спрятаться где-нибудь и переждать. Точно, хватит с меня!

Но как бы Канаме ни пугала и ни уговаривала себя — в глубине души она уже решилась.

«Он в опасности, и я… я нужна ему. Что бы там ни было между ним и этой девушкой, если он умрет… так нельзя. Я этого не хочу. Никогда не хотела. Ни за что».

Выбора нет — нужно идти.

— Да что же это такое?!