Ночи и рассветы

Космасу вспомнились магазинчик в Псири, Исидор, Анастасис, Манолакис и таинственная история со складом. В этот вечер он узнал новые факты, проливающие свет на это дело. Сарантос тоже оказался замешанным в него и был, как он сам говорил, «главным действующим лицом».

— …Так вот, товарищ Космас, целый год я заворачивал там всеми делами. Понатаскал туда всего, чего только моей душеньке хотелось, — от патронов до итальянских минометов. И каждый месяц я заходил в изюмную лавку и вносил покойному Исидору плату за аренду, Вот там-то я тебя и видел. Ты сидел за столиком с книгами. И вот в один прекрасный вечер, товарищ Космас, меня извещают, что склад выдали.

— А кто тебе сообщил?

— Кто сообщил? Да у организации всюду есть свои агенты!

Космас засмеялся.

— Ну, уж и агенты, Сарантос! Мы ведь не шпионская шайка.

— Я этого не говорил, товарищ Космас, чего ты так взвился? Ну, а когда мы перенесли оружие, то подумали: «А не задать ли нам жару этому предателю Анастасису?» Приходим мы утром в магазин…

— В изюмный?

— Туда, но только в тот день там случился страшный переполох.

— Вероятно, вы пришли в тот день, когда расстреляли Исидора?

— Вот так и повезло негодяю Анастасису, остался целехонек!

— Да его же потом ранили, Сарантос.

— Ерунда, царапина. Чуть задело грудь. Не пустили меня с ним расправиться, и вот теперь эта погань охотится за нами с агентами охранки.

— Анастасис?

— Ну конечно! Пошел на предательство в открытую. Отпетый черносотенец. И знаешь, товарищ Космас, кто у него первый палликар{[64]}? А ну, пораскинь-ка мозгами!

— Откуда мне знать!

— Да тот самый старик, что работал у вас в магазине.

— Ах, этот… — сказал Космас. — Он появился уже под конец. Его, кажется, Мемосом звали.

— Да не Мемос! Тот уже сыграл в ящик. Другой старик…

— Манолакис? Быть не может!..

— Что значит «быть не может»?

— Быть не может, — снова сказал Космас, — Ты что-то путаешь!

— Может или не может, а только это факт. Посмотрел бы ты на него теперь: разгуливает в мундире, немецкую кобуру прицепил — ну чистое пугало! Вот так, товарищ Космас…

* * *

Сарантос как будто нарочно явился, чтобы напомнить ему о том, о чем он уже стал забывать: в городе живут разные люди. Среди них есть и друзья, и враги. Несколько месяцев прошло с тех пор, как они с бабушкой Агнулой вырыли этот подвал, перешли на нелегальную работу. Они научились объясняться знаками и ходить на цыпочках. Все это время они жили как в осаде. Каждый день они чувствовали близость врага — за закрытыми ставнями, за стенами. Шаги соседки по устланному плитами проходу, ветер, завывающий в трубе, — все настораживало. Враг ждал своего часа. Они это знали.

Но никогда Космас не чувствовал его так близко, как в тот вечер, после разговора с Сарантосом. На этот раз Космас словно видел его в лицо. Он представлял его в образе Анастасиса, который охотится за ними по всем закоулкам. И прежде всего за Космасом. Ведь сказал же он тогда: «Ты у меня за это еще поплатишься». И Космас не забывал его угрозы.

С этого вечера он почувствовал, что опасность близка. Ему стало казаться, что она поселилась в их доме вместе с Сарантосом.

Как-то вечером Космас сказал об этом Спиросу. Но Спирос только засмеялся.

— Его направили к нам очень надежные товарищи, и ты не должен его подозревать. Если у тебя, конечно, нет конкретных данных.

— Откуда они у меня? Просто не нравится он мне, вот и все.

— Так нельзя, Космас. Нельзя подозревать людей только потому, что они тебе не нравятся.

— Но, товарищ Спирос, что можно ждать от человека, который смотрит на организацию как на шпионскую шайку?

Спирос возражал. Нельзя судить о людях предубежденно, нужно постараться понять их. Человека не изменишь за один день. Его не перевоспитаешь и за несколько месяцев. Нужны годы. И не один, не два. Таких, как Сарантос, тысячи. Капиталистическое общество выжало из них все соки. И движение должно не толкать их дальше в пропасть, а перевоспитывать. Это не всегда возможно, есть, конечно, и неисправимые люди. Но наше движение так перерождает душу человека, что и Сарантос переродится и найдет свое место в нашей борьбе, как нашли его другие товарищи. Сколько таких вот несознательных в прошлом людей оказались стойкими борцами и жертвовали своей жизнью! Нужно окружить Сарантоса товарищеской заботой.

И Спирос рассказал ему один эпизод из своей тюремной жизни:

— Это случилось в то время, когда вступил в действие особый закон. В эгинской тюрьме нас держали вместе с уголовниками. Был среди них один знаменитый бандит — Аридас. Осудили его на десять лет за какой-то грабеж, но в заключении он совершил еще два убийства, и тогда его присудили к пожизненному заключению. Но он и в тюрьме был некоронованным королем бандитов. В своих владениях Аридас не признавал другого закона, кроме поножовщины. Продавцы кофе, повара, игроки — все платили ему дань.