Ночи Истории

— А теперь, Пико, поднимайте весь город. Пусть все знают, что герцог Гандийский умер смертью вора. Я хочу, чтобы все видели, каково оно, отродье Борджиа.

— Вы сошли с ума? — воскликнул Пико. — Думаете, я подставлю свою шею под нож?

— Вы поймали его здесь ночью, и у вас было полное право убить его.

Пико окинул лицо Джованни долгим пытливым взглядом. Действительно, все рассказанное им как будто полностью согласовалось с недавними событиями и жалобами Антонии. Но Пико знал о вражде между Сфорца и Борджиа, и ему показалось подозрительным то обстоятельство, что Джованни оказался способен во всеоружии встретить «вора» и защитить честь дома Мирандолы. Однако он не стал задавать никаких вопросов. Он был убежден, что любое событие надо принимать как должное и благодарить судьбу. Ну, а что касается предложения Джованни объявить Риму, что он осуществил свое право убить этого Тарквиния, то Мирандола не собирался следовать ему.

— Что сделано, то сделано, — многозначительно сказал он.

— Удовлетворимся этим. Однако теперь нужно замести все следы.

— Вы будете хранить молчание? — воскликнул Джованни, явно разочарованный.

— Я не дурак, — ответил Пико.

— А эти ваши люди?

— Это мои верные друзья, которые помогут вам уничтожить все улики.

И он удалился, призывая дочь, отсутствие которой беспокоило его. Не получив ответа, Пико вошел к ней в комнату и увидел ее лежащей в обмороке на кровати. Ужасная сцена, свидетельницей которой стала девушка, сказалась слишком тяжелой для нее.

Сопровождаемый тремя слугами, тащившими тело, Джованни осторожно прошел через сад. Возле калитки он оставил слуг ждать, сказав, что пойдет посмотреть, нет ли кого на берегу. Затем открыл калитку и тихо подозвал пажа:

— Подойди ко мне!

Паж тут же вынырнул из темноты и предстал перед ним. Джованни молниеносно вонзил свой кинжал в грудь юноши. Он сожалел, что вынужден так поступить, но избежать этого было невозможно, а наш герой, истинный представитель своей эпохи, никогда не стремился уйти от судьбы. Оставить слугу в живых значило бы уже на следующее утро попасть в руки папской стражи.

Паж с глухим стоном упал и затих. Джованни оттащил его в сторону, к стене, туда, где другие слуги не могли его увидеть, и, позвав их, приказал следовать за собой дальше.

Выйдя из сада, слуги увидели Джованни сидящим на прекрасном белом коне, том самом, на котором герцог Гандийский ехал навстречу своей смерти.

— Положите его на круп, — приказал Сфорца слугам.

Они повиновались. Процессия двинулась по тропинке к реке. Один слуга шел позади, следя за тем, чтобы тело не соскользнуло с крупа коня, другой впереди, оглядывая окрестности. У входа в аллею Джованни натянул поводья и остановился, чтобы шедший впереди слуга мог подняться на берег реки и осмотреться.

Слуга никого не заметил. Но один человек их все же видел. Это был Джорджио, торговец лесом, который лежал в своей пришвартованной к берегу лодке. Через три дня он донес обо всем, чему стал свидетелем. Он рассказал, как увидел человека, вышедшего из аллеи и озиравшегося по сторонам; как этот человек исчез, а затем снова появился, но уже вместе с каким-то всадником с ношей и еще двумя людьми; как они сняли тело с крупа коня и под возгласы «раз-два!» сбросили его в реку; как всадник спросил этих людей, далеко ли они бросили тело, и попадет ли оно на середину русла; как они ответили: «Да, синьор». Когда же торговца спросили, почему он не сразу сообщил об увиденном, он объяснил, что не усмотрел в случившемся ничего примечательного, поскольку за свою жизнь видел больше сотни трупов, сброшенных ночами в Тибр.

…Вернувшись к калитке сада, Джованни приказал слугам далее следовать без него. Ему надо было сделать еще кое-что. Когда слуги удалились, он спешился и подошел к телу пажа, которое оставил около стены. Надо было убрать и его. Обрезав стремя, Джованни привязал конец ремня к руке мертвеца, снова сел на коня и потащил труп за собой, но так, что при малейших признаках тревоги его можно было мгновенно оставить на месте. Он проехал совсем немного, до Пьяцца делла Гиудекка. Здесь, в самом центре еврейского квартала, он оставил тело. Дальнейшие его действия нам почти неведомы. Возможно, он решил вернуться в дом Пико Мирандолы, но по дороге его что-то испугало. Это вполне естественно: ведь Джованни мог бояться, что не все улики уничтожены. Или кто-то видел герцога, подъезжавшего к дому. Так или иначе, Джованни развернул коня и поехал искать убежище у своего дяди, вице-канцлера.