Ночи Клеопатры. Магия любви

Клеопатру он помнил смутно – видел ее несколько лет назад. То ли пять, то ли шесть… Тогда это была нескладная еще девочка с заметным греческим носом и дерзким взглядом. Но малолетки его не привлекают. Хотя сейчас ей должно быть уже лет восемнадцать-девятнадцать, наверное. Бедняжка, выдали замуж за брата-подростка, да еще и такого… убогого. Наверное, она уже обзавелась любовником. И правильно сделала. Будь он женщиной и окажись на ее месте, он бы и сам обзавелся любовником. Чем ей еще платить за преданность, кроме своего тела? А преданность ей потребуется: брат вон изо всех сил старается избавиться от своей соправительницы…

Ах, да, подарок…

Он махнул рукой.

– Пусть внесут.

– Но…

Цезарь поднял брови, и слуга торопливо пояснил:

– Сперва они сказали, что подарок от жрецов Пта. И только потом – что от царицы. Тут что-то не так…

Цезарь пожал плечами. Конечно, если бы посланники сразу сказали, что это от царицы, им бы с их подарком до дворца не дойти. Судя по тому, как Пофиний поторопился отправить гонца к Клеопатре. Конечно, девочка не рискнула приехать сюда сама. Но, прислав подарок, продемонстрировала, что готова к диалогу.

На пороге возник рослый и хмурый мужчина – невысокого роста, но очень кряжистый. Сицилиец, что ли? На плече у него лежал какой-то сверток, судя по виду, довольно увесистый.

Юлий махнул ему рукой, чтобы тот входил. «Сицилиец» небольшой, но опасный. Если подойдет слишком близко и попытается броситься с кинжалом, охрана не успеет. Ну и пусть – заодно и проверим, на что еще способен сам «божественный Юлий».

Но хмурый пришелец не стал бросаться с кинжалом.

С величайшей осторожностью он снял с плеча свою ношу, как будто внутри было что-то очень ценное и хрупкое, аккуратно положил на ковер, затем поклонился Цезарю.

– Приветствую тебя, божественный Юлий. Царица Клеопатра послала тебе щедрые дары. Они очень хрупки, но от этого их ценность только возрастает.

Интересно, что там? И почему у «сицилийца» такой вид, как будто у него отобрали что-то ценное?

Попросить, чтобы развернул?

Цезарь встал и подошел к лежащему на полу свертку. Мешок для постели? Просто кусок ткани? Внутри что-то твердое.

Египетская царица решила подарить ему постельные принадлежности? В твердом футляре? Впрочем, понятие «постель» у всех разное – кто-то вообще спит на циновках. Но «сицилиец» сказал, там что-то хрупкое…

Мешок шевельнулся. Внутри наемный убийца? Смешно: «сицилиец» мог попытаться убить его и сам, и, судя по бугрящимся под гладкой загорелой кожей мышцам, смог бы это сделать голыми руками, не будь Цезарь вооружен. Собака?

Да зачем гадать?

– Разверни, – коротко приказал он.

Хмурый слуга послушно распаковал сверток. Какие-то тряпки – то ли шали, то ли еще что… А вот и…

Содержимое быстро подскочило на ноги. Прелестное содержимое, надо сказать. В египетском платье с открытой грудью, в золотых браслетах на тонких смуглых руках…

Ему прислали шлю… Нет. Хвала богам, он не успел ничего произнести вслух. Потому что перед ним была сама царица.

Несколько секунд он пристально вглядывался в ее лицо, затем склонил голову:

– Приветствую великую и прекрасную царицу Египта!

Девица – впрочем, если судить по слухам, ходящим среди народа, девицей она давным-давно не была, – пришла сюда, чтобы продать себя подороже. Но если бы он ошибся и принял ее за шлюху (по сути – за то, чем она и является на самом деле!), она бы не простила. Не опасайся льва, бойся змеи. Не бойся рослого и мускулистого нубийца: он станет убивать по-честному. Оскорбленная женщина же ужалит, как кобра. В тот момент, когда ты менее всего будешь ожидать этого. Ему уже приходилось…

А с «сицилийцем» понятно. Видимо, он был любовником девчонки, вот и дуется. Кстати, возможно, он и в самом деле сицилиец – какие-то слухи о любовнике Клеопатры, вернее, об одном из любовников, достигли и его ушей.

– Приветствую великого Цезаря.

Молодую женщину колотило: подрагивали руки, плечи, словно выточенные искусным скульптором, красивая упругая грудь. Но голос не дрогнул.

Цезарь сделал приглашающий жест в сторону обеденной кушетки.

Она кивнула и повернулась к своему спутнику. Вернее, носильщику.

– Аполлодор, ты можешь идти.

Тот продолжал обеспокоенно переступать с ноги на ногу, но залы не покидал.

– Аполлодор, я благодарю тебя, но – покинь нас.

Голос царицы стал ледяным. Юлий наблюдал с интересом, но не вмешивался. Парень, похоже, не слуга. Если нет, то он добровольно пошел на достаточно серьезный риск, вывезя юную царицу из месторасположения ее войск, провезя через враждебную территорию – а по-другому они сюда добраться не могли! – и доставив ее в расположение войск Цезаря. Интересно, ради чего он рисковал? Просто ради любовницы? На такое пойдет далеко не каждый…

Аполлодор… Знакомое имя. Ба! Аполлодор-сицилиец, один из советников Птолемея Авлета! Неужели это он?

Цезарь несколько раз видел его мельком при дворе египетского царя; пообщаться поближе не получалось – когда Цезарь гостил в Александрии, Аполлодор был посланником царя в Риме. Но был наслышан о царском любимце, как о человеке умном, решительном.