Ночи нет конца

– Как дела, Сондерс? – обратился командир к оператору ледомера.

– Лед тонкий, сэр. По-прежнему тонкий.

– Продолжайте работать. Убрать перископ. – Подняв рукоятки, он повернулся к офицеру, руководившему всплытием: – Вообрази, что на боевой рубке у нас коробка яиц и нам нельзя разбить ни одного.

Снова заработали насосы. Я оглядел центральный пост. Все были хладнокровны и уравновешенны. Лишь на лбу у Рейберна выступили бусинки пота, а голос Сондерса, монотонно повторявшего: «Лед тонкий, по-прежнему тонкий», звучал неестественно спокойно. Но напряженность ощущалась почти физически. Обратившись к Ганзену, я негромко заметил:

– Все словно пришибленные. Над нами ведь еще сотня футов.

– Сорок, – лаконично ответил Ганзен. – Надо учесть высоту корабля: от киля до верхней части ограждения рубки шестьдесят футов. Сорок минус толщина льда. К тому же, возможно, торчит острый как бритва или кончик иглы сталактит, который проткнет наш «Дельфин» словно кусок масла. Представляешь, что это такое?

– Выходит, и мне пора потрепать свои нервы?

Ганзен улыбнулся, хотя ему было не до смеха. Впрочем, мне тоже.

– Девяносто футов, – доложил командир поста погружения и всплытия.

– Лед тонкий, лед тонкий, – бубнил Сондерс.

– Выключить освещение палубы, освещение боевой рубки оставить, – произнес Суонсон. – Пусть камера крутится. Гидролокатор?

– Все чисто, – доложил акустик. – Кругом все чисто. – После паузы добавил: – Отставить «чисто»! Прямо по корме контакт!

– Далеко ли препятствие? – мгновенно отозвался Суонсон.

– Очень близко. Слишком близко.

– Корабль резко поднимается! – закричал командир поста погружения и всплытия. – Восемьдесят, семьдесят пять футов. – Очевидно, «Дельфин» попал в слой воды с более низкой температурой или повышенной соленостью.

– Тяжелый лед! – озабоченно воскликнул Сондерс.

– Срочное погружение! – скомандовал Суонсон.

Я почувствовал резкое повышение давления воздуха: командир поста включил насосы, и тонны забортной воды устремились в цистерну срочного погружения. Но слишком поздно. Раздался страшный удар, сбивший всех нас с ног: корабль наткнулся на ледовый покров. Послышался звон стекла, свет погас, и субмарина начала падать камнем.

– Дать «пузырь» в цистерну отрицательной плавучести! – скомандовал командир поста.

В цистерну устремился сжатый воздух, иначе давлением воды нас раздавило бы в лепешку. Но глубина все увеличивалась. Двести, двести пятьдесят футов, а мы продолжали падать. Никто не произнес ни слова. Застыв на месте, все смотрели на пульт управления погружением. Не нужно было быть телепатом, чтобы узнать, о чем думал каждый. Всем было понятно, что в тот самый момент, когда боевая рубка корабля ударилась о тяжелый лед, корма его наткнулась на подводный хребет. И если в кормовой части обшивки пробоина, то погружение будет продолжаться до тех пор, пока под тяжестью миллионов тонн воды корабль не расплющит, как консервную банку, и мы мгновенно погибнем все до единого.

– Триста футов, – доложил командир поста. – Триста пятьдесят. Скорость погружения уменьшается.

Достигнув отметки четырехсот футов, «Дельфин» все еще продолжал опускаться. В этот момент на центральном посту появился Ролингс. В одной руке он держал набор инструментов, в другой – ящик с различными лампами.

– Разве это дело? – произнес он, словно бы обращаясь к разбитой лампе над графопостроителем, которую он тотчас принялся ремонтировать. – Это же вопреки всем законам природы. Разве люди созданы для того, чтобы погружаться в океанские глубины? Попомните мои слова, добром это не кончится.

– Если не заткнешь свой фонтан, тебе тоже не поздоровится, – едко заметил командир корабля. Но в выражении его лица укора не было: как и любой из нас, Суонсон был благодарен Ролингсу за ту струю свежего воздуха, которую он принес с собой. – Падать перестали? – спросил Суонсон у вахтенного офицера.

Тот поднял палец и улыбнулся. Суонсон кивнул и, повернув к себе микрофон, спокойно проговорил:

– Говорит командир. Прошу прощения за шишки, которые вы себе набили. Немедленно доложить о повреждениях.

На панели рядом с Суонсоном вспыхнула зеленая лампочка. Он нажал на кнопку, и тотчас ожил динамик на переборке.

– Докладывает пост энергетики и живучести. – Пост этот находился в корме верхнего машинного отделения. – Удар пришелся по обшивке над нами. Нам пригодился бы ящик свечей, да и ряд приборов вышел из строя. Но крыша над головой есть.

– Спасибо, лейтенант. Сами справитесь?

– Вполне.

Суонсон нажал на другую кнопку:

– Кормовой отсек?

– Разве нас не оторвало от корабля? – с опаской произнес чей-то голос.

– Не оторвало, – заверил его Суонсон. – Есть о чем доложить?

– Одна беда: когда вернемся в Шотландию, стирки хватит. А стиральная машина из строя вышла.

Улыбнувшись, Суонсон отключил связь с отсеком. Лицо его оставалось бесстрастным, на нем не было и капли пота. Мне лично пригодилось бы банное полотенце. Обращаясь к Ганзену, командир произнес: