Ночи с Камелией

Татьяна вернулась через несколько лет, поселилась в доме бабушки, которая к тому времени почила, дочь не забрала. Рябух звал ее к себе, у него разгорелась с новой силой страсть, очевидно, эта женщина обладала магией, но, допуская его к себе, все-таки держала на расстоянии.

– Как мы будем жить? – говорила она. – На твою психушную зарплату? Нет, милый, я не хочу существовать на жалкие гроши.

Он надеялся, что Татьяна перебесится, а чтобы ее чем-то развлечь, как-то заинтересовать собой, рассказывал забавные истории из быта психбольницы. Так она услышала о Буркове – безобидном шизике, которому по ошибке достался исключительно полезный талант. Она и посоветовала его использовать – чего зря пропадать таланту? И больнице выгодно, дополнительные деньги без налогов в руки сами просятся. Рябух воспользовался предложением только лишь потому, что любимая работа отвлечет больного от маний. Клиенты нашлись среди знакомых доктора, все остались довольны. Рябух сам садился за руль и доставлял машину в больницу, потом возвращал владельцу.

Однажды Татьяна стала уговаривать положить ее в больницу, удивив этим Кирилла Викторовича.

– Мне необходимо пожить в изоляции, тишине, хочу все передумать. Не так живу, не так. Хочу поменять жизнь, а тут отвлекает и соблазняет многое. Ты будешь рядом, поможешь мне. Только без твоих дуриков, мне они противны.

Он посчитал ее решение разумным, ведь большинству невротиков как раз недостает одиночества и полного покоя, чтобы в их натуре проснулись позитивные стороны. Да и просто помолчать иногда необходимо, метод такой существует: лечение нервной системы молчанием и тишиной.

Рябух организовал Татьяне палату, обрадовавшись ее стремлениям измениться, но горбатого, точно, исправит только могила. Она стала проситься погулять на свободе хоть несколько часов.

– Как? – воспротивился он. – Ты здесь на стационаре, имеешь карточку, по-другому выполнить твой каприз нельзя было, это же не моя частная клиника. Теперь ты должна пройти полный курс лечения, только после этого выйдешь, таковы правила содержания психически нездоровых людей. Как же я тебя выпущу? Что скажу главному, медсестрам, санитарам? Я за тебя отвечаю.

– А мы потихоньку, ночью ты меня вывезешь, а потом назад привезешь рано утром, никто не узнает.

В принципе ничего страшного в ее желании не было, она же здоровая, явно затосковала в изоляции. Ночью он вывез ее, Татьяна расцеловала его в обе щеки, открыла дверцу и сказала:

– Подружку навещу. Встретимся у тебя.

От подружки она приехала на иномарке:

– Вот, попросили перекрасить… в общем, я сама расскажу твоему Буркову, что делать. За машиной приедут, отдашь.

– А документы?

– На фиг они нам, тут ехать-то всего ничего, постов нет. Обещали хорошо заплатить, деньги отдадут тебе.

До этого места следователь слушал исповедь, не перебивая:

– А кто приезжал за автомобилем?

– Мужчина, – ответил Рябух. – Он не назвал себя. Попросил сторожа вызвать меня, а мне сказал, что за машиной прибыл, которую дал Тане в ремонт. Ну и забрал ее.

– Сколько автомобилей Чешко добыла?

– Три.

– И вы не догадывались, что это за авто?

– Я ничего не знал.

– Или не хотели знать? (Рябух ниже опустил голову.) А за машинами приезжали разные люди или один и тот же человек?

– Один и тот же.

– Как он выглядел?

Рябух описал внешность, ему показали фотографии уголовников, на одного он указал, но сомневался, что это был именно тот мужчина. Однако следователь не сомневался: данный товарищ находился в розыске.

Татьяна от всех показаний сожителя долго и упорно отказывалась, ее даже не испугал факт, что частицы крови на заточке совпали с кровью последнего убитого. Нисколько не смутил и отпечаток следа ботинка, идентичный ее сапогу, а также предположение следователя, что она выкинула труп, но тот не попал в кювет, тогда она из машины ступила одной ногой на землю, а другой подтолкнула труп к обрыву:

– Заточку я нашла и себе взяла, а сапоги… таких сапог тысячи.

– Как же ты нашла заточку, если из больницы не выходила? – подловил ее следователь.

– Ну, ладно, выходила, Рябух правду рассказал. А остальное вы мне шьете.

– Значит, автомобили на ремонт ты брала… у кого?

– У знакомых.

– Адреса, фамилии знакомых.

– А это знакомые моих знакомых.

– Адреса, фамилии назови.

– А мы встречались в баре, я у них дома не была.

Она попросту издевалась. Не сказала, где найти сообщника, где и кому проданы автомобили, а их, это не исключено, переправили в другую преступную «фирму» для дальнейшего сбыта. Но на таких крутых и наглых существуют свои методы. К сожалению, главный свидетель – Бурков – оказался бесполезным. Он лишь добродушно улыбался и кивал, соглашаясь со всем, что ему говорили. В общем, работать предстояло над этим делом еще много и долго.

София взяла папку с романом, поинтересовалась:

– И как тебе?

– Молодец, – похвалил Артем. Разумеется, лицо Софии осветила улыбка, она была довольна. – Твоя история немного похожа на нашу, или мне показалось?

– Не показалось.

– Но ты же начала писать, когда мы нашли…

– Второй труп, – подсказала София.