Ночи с Камелией

Казалось бы, она сама настаивала, что убийца женщина (мало того, конкретно Оболенцева), и вдруг противоположное заявление, озадачившее Виссариона Фомича. То ли ее сиятельство за ночь пересмотрела свою версию и готовилась удивить его новыми идеями, то ли растерялась, как терялись многие молодые приставы, столкнувшись со сложными делами. А ничуть не бывало! Просто Марго очень интересовало мнение анатома с его разъяснениями.

– Отнюдь, ваше сиятельство, – возразил тот. – Стержень крепкий и – главное – острый, шлифованный. Достаточно проткнуть одежду, а для этого действия сила не надобна, далее он войдет, как в масло. Почитай без усилий. А коль столкнется с ребром, то успешно соскользнет по нему и продолжит путь.

– Но замахнуться-то непременно нужно?

– Требуется не столько замахнуться, сколько решиться. Для женского полу это весьма затруднительно сделать, ибо предназначение у него другое: давать жизнь, а не отбирать.

– Стало быть, женщина все же не могла убить?

– Отчего же? – пожал он плечами. – Примеров немало, когда убивает женщина. Да вон Виссарион Фомич вам пускай расскажет, как он в прошлом году вел следствие. Женщина пришла в полицию с просьбой разыскать мужа, дескать, пропал бесследно. Вскоре его останки обнаружили у берега реки в мешке. Жена признала в трупе мужа, голосила у нас в мертвецкой. Виссарион Фомич, почитай, два месяца голову ломал над этим жестоким преступлением. И нашел доказательства, что она же и порешила мужа топором, расчленила его и кинула в реку. Так-то.

– Как ужасно, – поежилась Марго.

Выйдя от анатома, Виссарион Фомич вернул шпильку:

– Возьмите, Маргарита Аристарховна. По всей видимости, убили подобной штуковиной. Без вас анатом поведал, что это орудие как нельзя лучше подходит к смертельным ранам, которые нанесены убитым.

– И что теперь? – хотела знать его планы Марго.

– Обыск, Маргарита Аристарховна, обыск.

– У Оболенцевой? – ахнула она. – Представьте, какой будет скандал.

– Да не будет скандала. Мы ж не скажем, что ее подозреваем.

– А кого?

– Ту особу, которая вошла в ее дом в наряде Камелии, – хитро сощурился он. – Это же может быть и прислуга, а? Как раз самое время, ведь вчера я был у Неверова. А Оболенцева наверняка избавилась от наряда. Куда она его денет, а?

– Уж не знаю.

– А я знаю-с, – хихикнул он, но разом посерьезнел. – Вот и поглядим, что из этого выйдет.

– Ну, Бог в помощь, – с жалостью глядя на него, вздохнула Марго. – Только Надин, Виссарион Фомич, жалобу на вас напишет.

– Не впервой мне жалобы читать, – отмахнулся он».

16

На оперативке приняли окончательное решение расположить засаду на протяжении всей улицы, где Ксюха встретила женщину с необычным ножом. Никто не осмеливался высказать мнение, что это пустая трата времени, ведь следовало использовать все шансы, если нет ни улик, ни мотивов, ни удобоваримых версий. Даже фоторобота нет. Ну, нет! Кроме ма-аленькой надежды.

Бедуину приказали под страхом закрытия бизнеса не вывозить девочек на Гуляевку, чтобы под ногами не путались. Три ночи подряд оперативники мерзли в закоулках, присматриваясь ко всем женщинам, очутившимся в это время суток на улице. Ни одна не вписывалась в образ коварной убийцы, прикидывающейся проституткой. Одновременно продолжались обычные для подобных дел работы: прощупывали знакомых и родственников убитых, искали причины вне основной версии, что иногда вело к истинным мотивам преступления, а заодно и к преступнику. Предполагаемые сроки, когда женщина выходила за новой машиной, прошли, она не объявилась. На четвертый день Ким Денисович вызвал Артема, у него имелись новости:

– Я сделал запрос, получил ответы из колоний. Агрессивностью отличалась девочка Галочка, но погоди делать выводы: заточек в ее руках не видели. А вот Татьяна Чешко во время конфликтов с осужденными женщинами заточкой размахивала, за что не была амнистирована по указу, хотя в остальном ее поведение не вызывало нареканий.

– Чешко? – озадачился Артем. – Я был в психушке, условия содержания там очень суровые, оттуда не выберешься.

Он подробно описал содержание Чешко, Ким Денисович только руками развел:

– Мы не можем предъявить обвинение по одному только подозрению.

– Лично у меня нет оснований думать, что именно Чешко выходит на Гуляевку, – сказал Артем.

Ким Денисович обхватил пятерней подбородок и на некоторое время замер без малейшего движения, затем произнес:

– А если все-таки она?

– Тогда ей кто-то помогает выходить из дурдома, но это маловероятно, – выдал Артем первое, что пришло в голову.

– Почему нет? – зацепился за мысль Ким Денисович. – Она содержится в отдельной палате, не исключена вероятность, что у нее в дурдоме имеется сообщник или сообщница, выпускающие ее на дело. А какое алиби! Уж содержанку дурдома никак не заподозрят. Ко всему прочему, Чешко участвовала в вооруженном ограблении, стреляла в людей. Дерзкая, наглая, бесстрашная.

– Допустим. Но она не она, а на Гуляевку не выходит.

– Выйдет, интуиция мне подсказывает, что выйдет. Ты же побывал там, может, Чешко сказали, что милиция ею интересовалась. Надо размножить ее фото и дать оперативникам…