Ночи Виллджамура

В дверь постучали, и он удивленно поднял голову:

–  Кто там?

–  Это я, Верэйн, – ответил ему женский голос.

Его взгляд, как обычно, сначала задержался на ее фигуре, а уж потом перешел на лицо, хотя лицо было не менее изысканно – тонкое, с правильными чертами, под шапкой черных как смоль волос. Как всегда, она была в темном обтягивающем облачении. Дартун встретил ее, девочку-сиротку, когда она с помощью реликвии развлекала посетителей одного сомнительного трактира в Кейвсайде. Прежде всего он заинтересовался тем, где она ее достала, и только потом – как научилась ею пользоваться. Оказалось, она стащила реликвию у культиста, которому делала минет, после того как он объяснил ей, для чего нужна эта штука. Ей было тогда всего тринадцать, но она всегда неплохо соображала. Дартун немедленно разыскал того культиста, представителя какой-то мелкой бесполезной секты. Он отхлестал его энергией дауниров, оставив в нем ровно столько жизни, чтобы тот понял, что больше ему не жить.

Скоро стало ясно, что даже в столь нежном возрасте Верэйн усваивает технологии дауниров не хуже, чем иной записной культист. Поэтому он решил взять ее к себе, а не бросать одну на улицах Виллджамура. Десять лет спустя она стала его любовницей. Возможно, ему льстило внимание молодой женщины, а может, все дело было в том, что в период своего бессмертия ему казалось проще потакать своему влечению к красивому телу, чем строить отношения с кем-то, кому суждено уйти из жизни раньше его.

Верэйн улыбнулась ему одной стороной лица, как делала всегда. Его влечение к ней было исключительно сексуальным. Будучи бессмертным, он уже терял партнеров, с которыми у него складывались глубокие эмоциональные отношения. Никто из них не хотел жить вечно, даже в тех редких случаях, когда он осмеливался предложить им этот дар; отказ ранил его чаще, чем ему хотелось вспоминать. Только легкие, ни к чему не обязывающие сексуальные отношения доставляли ему теперь радость и меньше всего боли. Даже теперь, когда он знал, что умирает.

–  Кое-кто из наших отправляется на Тинеаг’л на корабле, – объявила она.

–  А первая группа уже там?

–  Еще нет, но со дня на день будут.

–  Хорошо. – Он с облегчением вздохнул. Все уже на мази. Все вот-вот начнется. Проверка его знаний, учебы и работы; его теории, его надежды, его желания воплотятся в жизнь.

–  Ты хорошо себя чувствуешь? – забеспокоилась Верэйн, от которой не укрылся его вздох.

–  А почему бы и нет?

–  Ни почему. Просто… скоро ведь все станет по-другому, да?

–  Конечно. Такова природа нашего мира.

–  Я беспокоюсь, Дартун. Ты так переменился в последние несколько недель. Когда-то ты говорил мне, что, если мне станет страшно, я могу прийти к тебе. Но что, если я страшусь тебя?

–  Меня? – Дартун засмеялся. – А чего меня бояться, да еще тебе? – Шагнув к ней, он взял ее ладони в свои. Затем поцеловал ее в лоб, скорее как отец, чем как возлюбленный.

Она посмотрела на него словно издалека, как обычно. Он чувствовал, что она его не понимает – может быть, даже не хочет понять. А может быть, просто не может.

Не исключено, что на всем свете нет человека, который мог бы его понять.

–  Иди к ним, – сказал он ей, – и скажи, пусть готовятся. Следующая остановка – север. А там, глядишь, найдем местечко потеплее.

Где я смогу снова обрести бессмертие.

Глава четырнадцатая

Люди двигались по городу как потерянные. Все то и дело опаздывали, самые обычные дела шли наперекосяк, а все из-за того, что многие привычные городские маршруты оказались завалены снегом. Любой путь занимал теперь больше времени, чем раньше, и люди, похоже, выходили из дому только для того, чтобы бросить вызов необычайно затянувшейся зиме. Для многих она наверняка станет последней. У румелей было больше шансов снова увидеть лето, наблюдать, как деревья и вся земля вокруг словно взорвутся жизнью.

Джерида особенно раздражало, когда люди внезапно вставали посреди дороги как вкопанные, прямо у него на пути. Так и хотелось иногда стукнуть кого-нибудь по затылку, чтобы помнили, что они не одни. Особенно часто прохожие останавливались здесь, восхищаясь этим уголком в стиле цивилизации Азимут, с его небольшими куполами и укромными площадями из песчаника, которые так не вязались с более поздними постройками города, высеченными из местного известняка и становившимися чем дальше, тем выше. Зато ему нравилось ощущать снег, поскрипывающий под сапогами, его хрусткую плотность.