Ночи живых мертвецов

Вместе с амбулаторными останками Джейсона Лоуэнса, Хэтти Брэйнард, Чака Грина, Сонни Бриклэнда и Долорес Уитакер их группа теперь набрала достаточный вес, чтобы выбить двери, которые – несмотря на то, что их забаррикадировали офисной мебелью до самой дальней стены соседнего помещения – не выдержали в самой слабой своей точке, где крепились петли.

В разных концах клиники их ожидало не меньше пятнадцати пациентов, неспособных даже на простейшее движение, чтобы встать со своих кроватей.

Большинство персонала клиники убежало, объятое чистым, незамутненным ужасом, когда выяснилось, что их босс, их «номер один», их лидер, показал свою неспособность к дальнейшему управлению.

Что-то жизненно важное раз и навсегда сломалось в докторе Стеклере, когда он столкнулся в коридоре с мертвым ребенком. Если уж этот снежный ком начал катиться, то лучше всего спрятаться, пока не пройдет лавина. Он мчался в своей машине, улепетывая прочь из города на всех парах и наплевав на скоростной режим, когда его протаранил грузовик, которым бездумно управлял Бернардо Роулс и его подружка Тэмми. Как говорил Бадди, люди постоянно превышают скорость на дороге, и обычно ничего не происходит. Ничего.

Никто не выжил.

«Это не регулярные войска, – подумал шериф Дилэни. – Неа».

Солдаты, за которыми он наблюдал, носили мрачную темную униформу без нашивок с указанием рода войск или номера подразделения, а в руках сжимали новенькие модели M16. Как только Индокитай перерос во Вьетнам, «черные стволы» эволюционировали в этот вариант А1, который будет принят на вооружение в войсках только через девять месяцев. Шериф Дилэни раньше таких никогда не видел, но знал из журналов, что магазин у них на десять патронов больше.

Более существенную подсказку он получил, когда хромированный ствол уперся ему в шею, – в тот момент шериф находился в полумиле от границы соевой фермы Лестера Коллинза, где Сонни Бриклэнд упился до смерти. Позади него раздался треск радио:

– Нарушитель пойман.

У Дилэни отобрали пистолет и повели в сопровождении часовых к группе из грузовых джипов и одного более внушительного транспортера. В одном из них располагался слабоосвещенный штаб. Вид его значка и статус шерифа, казалось, не слишком впечатлили похитителей. Они подгоняли его односложными фразами и пинками, как будто он был каким-то животным, или скорее врагом, сама плоть которого была опасной, словно в ней могла скрываться взрывчатка.

Часовой поднял полог палатки и представил Дилэни.

– Вот наш бродяга, – сказал солдат, тот самый, который оказался там, в поле, более тихим и незаметным, чем Дилэни. Ловкий сукин сын. Парнишка выглядел лет эдак на девятнадцать, всем своим видом демонстрируя желание быть настоящим «псом войны».

– Если этот парень толкнет меня еще раз, я его в асфальт закатаю, – сказал Дилэни своему собеседнику, который от неожиданности немного отшатнулся назад.

– Входите, шериф Дилэни, – сказал человек с капитанскими нашивками на армейском свитере, возможно, самый старый из всех присутствующих (помимо Дилэни, который прикинул, что его собеседнику, наверное, где-то около сорока пяти лет). Для военного у него были слишком большие и подвижные усы. Плюс к этому седые виски, над которыми красовалась черная шапка волос, а дополняли ансамбль брови с проседью. Он отпустил часовых и махнул Дилэни рукой, приглашая присесть на ближайшую к нему скамью. – Присаживайтесь, – он поднял взгляд и посмотрел шерифу прямо в глаза. – Пожалуйста.

– Пожалуйста, – повторил Дилэни. – Все это вежливое дерьмо работает только в соответствующей обстановке. Вы только что привели меня сюда под дулом автоматов, так что давайте не будем подмазывать мою задницу, капитан…

– Флетчер, – капитан снял очки в стальной оправе и устало потер переносицу, выдерживая идеальный баланс между личинами надоедливого бюрократа и бескомпромиссного центуриона. Дилэни показалось, что он переигрывает, слишком уж все напоказ. Какие бы решения тут ни обсуждались – они уже приняты. А сейчас парень просто пытается втереться в доверие к Дилэни. Он будет действовать в режиме «без записи», прикрываясь лживой змеиной улыбкой.

– Прошу прощения, – произнес Флетчер. Его губы раскрыла трещина улыбки. – Такой длинный день.

– Вот только не надо, – сказал Дилэни. – Не предлагайте мне плохой кофе и не притворяйтесь, то вы мой приятель. Если бы это было законно, меня бы уведомили. Это мой город. Люди умирают, и никто не может это объяснить. Поэтому избавьте меня от этой ерунды и просто скажите, что за херня здесь творится. Окажите мне эту любезность, потому что это единственное, что я хочу знать.

– Что ж, это вполне справедливо, – Флетчер отложил какую-то бумагу, которую до этого бесцельно пытался распрямить, – еще один привычный сигнал, что настало время для откровенного разговора. – У нас тут происшествие из разряда terra incognita. Это происходит сейчас по всей стране, насколько мы можем знать. Возможно, и по всему миру тоже. Не только в вашем городе, эмм… – он сверился с записями – в Уильямстоне.