Ночи златоцвета

Не понравился мне голос старейшины – вкрадчивым стал, хитрым. И взгляд Наир отводит. Не к добру всё это, вот и знаки ночью тоже не к добру были.

– Где все? – мой голос прозвучал резче, чем хотелось. – Почему из дома никто не выходит?

– Обряд ведут, – Наир тяжело вздохнул и поднял на меня усталый взгляд. – Если дракон в селении появился да обед себе прихватил, ему дань заплатить положено. Скот не прятать, он сам возьмёт, что нужно. И невинную девушку к нему отправить. Надеялся я, грешным делом, что дракон своё с тебя ночью получил… Тяжело нам далось это решение. В общем, отчуждают тебя сейчас от семьи и селения по обряду, как положено. Там все и собрались, в центре селения магический круг начертили. Один я остался, на всякий случай, – вдруг да придёшь.

Мешочки со златоцветом выпали из руки. Что он говорит? Обряд отчуждения только над преступниками проводят – убийцами, насильниками, ворами. Почему меня отчуждают?

– К дракону тебе идти надо, – мрачно произнёс старейшина. – Видит Всевышний, как я этого не хочу. Но тебя не отдадим – всё селение погубить можем.

– Почему – меня? – выдохнула я.

– Сама посуди, ты одна в селении в подходящем возрасте, не замужем, жениха нет, невинная и даже нецелованная. И потом, видел тебя дракон ночью и не тронул. Может быть, в живых оставит.

Я смотрела в забегавшие глаза Наира. Ложь, не оставит меня дракон в живых. Обряд отчуждения только для тех проводят, кто никогда домой не вернётся.

– Может, и не видел, – мой голос дрогнул. – А если видел, то почему пролетел мимо? Мог забрать с собой, спящую…

Наир прикусил губу.

– Посмотри на свою руку, – тихо сказал он. – На сгибе, у локтя.

Я боялась опустить взгляд. Медленно приподняла правую руку и разогнула её. На сгибе отчётливо прорисовывался цветок златоцвета. Только не жёлтый, солнечный, а красный, как кровь. Как будто его вырезали на моей руке острым ножом. Я осторожно тронула рисунок, потёрла его. Кожа была гладкой, цветок не исчезал.

– Знак не сотрётся. Это метка дракона. Он не тронул тебя, но показал, кого хочет получить. Ты пойдёшь, Велижана. Иначе дракон может сжечь селение. Маги сейчас направляют твой путь так, чтобы ты не могла с него отклониться.

Что ж, я понимаю селян. Мне всё равно придётся погибнуть – в логове дракона или горящем селении. А маги хотят жить дальше и мирно растить детей и внуков.

– Я пойду одна?

– Да, – мрачно подтвердил Наир. – Ты уйдёшь сейчас и не возьмёшь с собой отсюда ни воды, ни еды, ни какой вещи. Магия не даст тебе вернуться и не даст сбежать. Прости, Велижана. Пора идти, тебе не стоит ни с кем видеться.

Да, не стоит. Для всех, в том числе и для родителей, меня уже нет в живых. Отчуждение – это почти как погребение. Сейчас меня оплачут и забудут. И провожатый мне не нужен: к чему одному из магов рисковать жизнью, подходя к логову дракона. Усилия всех магов селения и так заставят меня прийти туда, куда нужно. Два дня, а если повезёт, то и две ночи – вот всё, что мне осталось.

– Иди, – в голосе Наира прозвучали властные нотки.

Я молча отвернулась. Шаг, ещё шаг… Третий дался почти легко.

Идти два дня. Без еды, без воды и босиком. Любая вещь, какую я взяла бы из дома или со двора, могла уменьшить силу обряда отчуждения. Я шла по пустой улочке, а далеко позади всё так же назойливо звенел колокольчик. Теперь я знала: это не пастух созывает стадо. Звон сопровождает обряд отчуждения – вечного изгнания, признания меня мёртвой для селения.

Говорят, кто у сон-дерева уснёт, тот судьбу переломить сможет. Видит Всевышний, не о таком переломе я мечтала, не такой судьбы ждала. Взгляд постоянно обращался к небу: не летит ли за мной красный дракон? Или он дождётся, пока я сама приду к скалам?

Ноги с трудом ступали по тропе. Совсем недавно я мчалась по ней, чтобы предупредить всех об опасности. Толк с меня всё-таки есть: я – та, кого не слишком жаль отправить на позорную смерть.

Получается, ночью дракон был совсем близко. Он спускался на землю, смотрел на меня спящую, поставил мне на руку метку – а я даже не почувствовала его рядом. Сильны чары сон-дерева для человека, но дракону они нипочём. Не магия ли красного дракона высушила росу и согрела траву подо мной? Ему ведь ни к чему простуженная жертва.

Вот и сон-дерево. Белые цветы сомкнули лепестки при свете дня. Я смахнула слезинку и прижалась к гладкому стволу. Дерево сейчас не даст мне утешительного сна, но, может, хотя бы успокоит мятущуюся душу. Хотя какой уж тут покой? Я погладила белый ствол сон-дерева. Не его вина, что я оказалась здесь в эту ночь.

Златоцвет привёл меня сюда. Вон на поляне над обрывом сколько цветов! Как будто и не набрала я их здесь ночью два мешочка. Должны уж были в пыль под утренним солнцем осыпаться, а златоцветов стало больше прежнего. Не бывало ещё такого, чтобы среди дня распускались мелкие жёлтые цветки. Качаются под лёгким ветерком, будто попрощаться хотят. Предупреждал меня ночью златоцвет: кровь мою пролил, прогнать пытался. Да не услышала я его знак.