Ночка

Когда Катя возвращается к стойке, то застает неутешительную картину. Перед Женей выстроилась батарея пустых бокалов из-под коктейлей, а трубочка в ее губах усердно тянет очередную порцию «Секса на пляже». Судя по размазанной туши на глазах, Женя плакала.       – Ого, я вроде ненадолго тебя оставила, – обращает внимание на свое присутствие Катя. Женя, не глядя на подругу, снова плачет:

– Он всю жизнь мне сломал… ненавижу его. Как же хорошо все начиналось. И как жить теперь, когда есть с кем сравнивать? Где я теперь найду ему под стать?! Кобелина, тварь, чтоб он сдох… а потом и я вслед за ним. От горя…

Катя подзывает бармена:

– Извините, можно Вас попросить больше ей не наливать?

Но в женины планы, как видно, сдаваться без боя никак не входило:

– Не надо за меня решать! – вдруг рявкает она. – Я сама способна организовать свою жизнь.

– Способна, способна, – ласково вторит ей Катя, – но не в таком состоянии.

– Я убью его, – вдруг совершенно спокойно подытоживает Женя.

– Кого? – даже не сразу понимает Катя.

– Макса.

– За что? Вас же уже почти ничего не связывает.

– Вот за это и убью, – тем же безэмоциональным голосом продолжает Женя. – Я не хочу, чтобы он еще кому-то сделал больно. Я не хочу, чтобы кто-то еще, доверившись ему, потом так же страдал как я.

– Да глупости это, Женечка. Ты послушай себя. Просто не думай о нем. Забудь его!

– Вот убью и забуду. Ну сколько за него дадут? В первый раз-то убиваю, значит примерно лет шесть. По сравнению с огромной жизнью, шесть лет – это такая фигня, о которой и думать нечего.

Катя подсаживается к ней ближе и прижимает ее голову к своей груди.

– Родненькая моя, услышь меня. Ведь не в шести годах-то дело. А в том, что ты убьешь человека… че-ло-века! Да можно ли убивать человека? За ним же целая жизнь: детство, школа, мечты, планы на будущее. Даже если он оступился или обидел тебя, всегда нужно давать второй шанс и третий. Ты же не Господь Бог, чтобы наказывать другого. Тебе ли это решать? Ты же не простишь себя потом никогда.

– А кому, интересно, это решать? – отпрянула подруга. – Если у человека появляется опухоль – ее же удаляют, чтобы она не разрасталась дальше во все органы. А плохой человек для меня – чем не опухоль, если он уничтожает меня изнутри. Разве я виновата, что нет таких служб, которые занимались бы этим официально, вот и приходится все решать самому. Но человек-опухоль не должен жить!

– Каждый человек имеет право на жизнь, на возможность исправить свои ошибки и жить хорошо. Надо быть милосердными друг к другу, – не сдается бесконечно добрая Катя.

– Ага! Некоторые такую доброту за слабость принимают и вконец охеревают.

– Пьяненькая моя. Ты же любишь его.

Женя задумывается, но признает:

– Люблю, поэтому и иду на такие меры. Если бы он был мне пофиг, я бы его пальцем не тронула. А так из-за любви я не хочу, чтобы он разрушил чужие и свою жизнь. Пусть уйдет чистым и добрым, каким его знали и любили. Это ли не любовь? Чтобы он не страдал.

Катя перестает держать нить разговора.

– Так ты хочешь, чтобы он не страдал или остальные?

Женя на секунду задумывается, а потом поднимает вверх указательный палец правой руки и важно замечает:

– Я хочу, чтобы никто не страдал. Я всех люблю. Поэтому убью Макса.

Катя вдруг словно вспоминает о чем-то и смотрит в телефон.

– Так, ладно, я все поняла. Боже мой, двадцать минут одиннадцатого, пора домой. Еще с Димой немного поговорить. Пойдем, я посажу тебя на такси. Трудный сегодня выдался вечер.

Женя вдруг начинает канючить:

– Я не хочу домой. А пойдем пешком? По пути поговорим еще, а?

Катя смотрит на нее добрым и понимающим взглядом матери, разговаривающей с беззлобно капризным ребенком.

– Нет, милая, у меня нет времени, чтобы еще гулять. Тем более поздно вечером. Ты знаешь что такое ночной город, сколько там может быть опасностей. Пойдем, пора. Я вызову нам такси.

Девушки расплачиваются с барменом, Катя берет в одну руку букет цветов, другой хватает под мышку податливую Женю, и они нестройной походкой направляются к выходу. Почти перед самым выходом Катя цепляется ногой за какую-то ерунду и ее немного разворачивает… в полумраке танцевального зала свет софитов выхватывает целующуюся пару. Из-за смущения от увиденного девушка тут же собирается отвернуться, но вдруг ясно осознает, что парень ей до боли знаком… и, более того, она его любит. Дима.