Ночная Бабочка

По дороге к автобусной остановке Кира сквозь невыносимую головную боль пыталась понять свои собственные мотивы совершённых ею действий. Неужели она способна лечь в постель с абсолютно незнакомым ей мужчиной, который, в конечном счёте, воспринимал бы её в качестве девушки лёгкого поведения? Правда ли, что она умела заниматься сексом так, что ей готовы были платить за это деньги? Почему она так поступила: настолько необдуманно, рискованно, фривольно? Ответов на свои вопросы она не находила, да и не могла: её голова была занята тем, чтобы выпить дозу анальгетиков, снимающих мучительную боль от большого количества спиртного, принять расслабляющий душ и снова грохнуться в кровать, чтобы уснуть, а, проснувшись, забыть обо всём, что было…

Когда её сознание совершенно неизвестным образом стало показывать картинки этой ночи, Кира невольно пришла в ужас. В её голове промелькнули образы бармена, которого, как она позднее вспомнила, звали Антоном, который делал с ней всё что хотел и как хотел. Это она могла позволить только Максиму. «Если что, заявляю на него в полицию, - подумала она. – Я ведь ещё несовершеннолетняя, и он может понести наказание». Кира всеми силами пыталась забыть то, что произошло, но моменты, запечатлённые памятью, не выходили из её мыслей. Но больше всего ей хотелось взять те пятьдесят долларов, которые предложил ей за проведённую с ним ночь Антон. Ей очень были нужны деньги. Стипендии не хватало – она быстро заканчивалась, потому как Кира покупала на неё продукты и продовольственные товары. Екатерина Александровна, мама Киры, не могла полностью обеспечить потребности дочери, а ведь они многократно возросли: Кира теперь жила отдельно от родителей и всё, что необходимо было для жизни, необходимо было и ей. На работу Киру не брали. Вернее, она могла утроиться на вакантное место с небольшим окладом, но его размер её явно не устраивал.

Тем временем, рана, оставшаяся от измены Максима с Викой, затягивалась очень медленно и болезненно. Положение усугубляло то, что Кира теперь отчасти испытывала угрызения совести, проведя развратную ночь с барменом из ночного клуба. С тех пор она так ни разу и не увидела его. Он растворился, исчез из её жизни вместе с теми деньгами, которые манили Киру и заставляли думать о том, как можно быстро и легко их заработать.

Екатерина Александровна, чувствуя, что с дочерью творится неладное, попыталась вывести Киру на откровенный разговор:

- Кира, дочь, что происходит? Ты стала совсем холодной…

- Да нет, мама, тебе кажется, - с безразличием ответила она.

- Даже сейчас я испытываю тревогу за тебя. У тебя всё в порядке в учёбе? – обеспокоенно тараторила мама Киры.

- Скоро будет первая сессия. Некоторые предметы даются мне сложно, но я буду стараться сдать все зачёты и экзамены, - успокаивала Кира мать. – Нет необходимости приезжать и контролировать меня.

- Кира, я не сказала тебе, что приеду… - оправдывалась Екатерина Александровна. – Ты это сама додумала. Успокойся, мне не нужен короткий поводок на твоей шее, я хочу, чтобы ты сама поняла, какая ответственность на тебе лежит, что только от тебя зависит сейчас твоё будущее, понимаешь, Кира? Только ты являешься творцом своей судьбы и больше никто из нас…

Незаметно наступила зима, и близилось время сдачи первых зачётов и экзаменов. Казалось, что ещё вчера в городе был обычный осенний вечер. По карнизу стучал дождь, за окном была осень. На дворовых дорожках сияли лужи в отблесках уличных фонарей, а деревья казались такими одинокими без листьев, мокрые и уставшие. Всё вокруг будто ждало перемен.

И вот, проснувшись однажды утром, Кира подошла к окну своей комнаты в общежитии и увидела первый снег. «Наконец-то зима! – обрадовалась она. – Я уж подумала, что снега в этом году не будет». Белые ковровые дорожки образовались на тротуарах, на припаркованных у дома машинах появились забавные белые шапочки, на детской площадке около общежития качели выглядывали из-под снега, а песочница совсем утонула в большой белой массе. Деревья уже не были серого цвета, а стояли как бы накрытые белыми пушистыми комочками ваты. Снег был повсюду: на крышах домов и зданий, машинах, тротуарах. От этого казалось, что день стал намного светлее. Только на дорогах, по которым неслись машины, его почти не было, так как снег очень быстро таял под их колесами, образуя лужи.

Кире предстоял третий экзамен — французский язык, который она учила ещё со школы. Она решила, что должна сдать его только на «отлично». Девушка зубрила грамматику. Зубрила с остервенением, со злостью. Но именно перед самым экзаменом её подлый организм совершил выброс знаний: он хладнокровно очистился от шлаков образования. Утром, в этот важный день, Кира совершила контрольную проверку: ноль. Она заплакала, после чего решила: будь что будет, надо сдавать, плотно позавтракала и пошла в университет. Когда она, изнеможенная от волнения, зашла в аудиторию, то увидела сдержанно улыбающуюся Юлию Александровну, преподавателя французского языка.