Ночная бабочка. Кто же виноват?

Утром колонна снова двинулась в путь. А через пару часов мы опять напоролись на чеченцев. На этот раз это были отнюдь не мирные жители... Замполиты уверяли нас, что у Дудаева под рукой несколько горсток плохо обученных и плохо вооруженных бандитов. Но я-то слышал от бывалых людей, что в начале девяностых при выводе наших войск из Грозного чеченцам досталось техники и вооружения не на одну дивизию. Даже самолеты были... Но «соколов Дудаева» мы не увидели. Зато познакомились с чеченским «богом войны» – артиллерией. А если точней, с системами залпового огня «Град». Об этом лучше не вспоминать. Жуткий вой падающих снарядов, оглушающие взрывы, клубы огня и дыма. Сотрясалась земля, горела техника, обливались кровью убитые и раненые солдаты... Нашей роте повезло. Хоть мы и шли в авангарде колонны, предназначенный нам залп вспахал землю в полусотне метров правее. Зато мотострелкам и танкистам не повезло. Чеченцы нарочно выбрали для нападения изрытую арыками и возвышенностями местность. Рассредоточение техники шло слишком медленно, а местами колонну просто парализовало – сказывалась неподготовленность командиров и экипажей... Хорошо, что обстрел длился недолго. Да и наши артиллеристы вроде бы не подкачали. Одна за другой открыли огонь реактивные установки. На этом концерт по заявкам дудаевцев был закончен. Вражеская артиллерия замолчала, а наша рота организованным порядком выдвинулась в сторону, откуда велся огонь. И тут же попала под плотный огонь – автоматы, крупнокалиберные пулеметы, скорострельные пушки и танковые орудия. Стреляли по нам наши же. Смеха нет, один только грех. Стреляли от нахлынувшего ужаса, от безысходности. И не столько в нас, сколько в белый свет, как в копеечку...

А ведь все так хорошо начиналось. Я даже не успел испугаться, может, потому и впал в боевую эйфорию. Когда чеченская артиллерия перенесла огонь в глубь наших боевых порядков, то бишь колонны, я сам по команде ротного в два счета запрыгнул на броню, чтобы уничтожить вражеский расчет. И пацаны тоже не сдрейфили... А когда ударили свои...

Я лежал, вжавшись в землю, и ждал, когда стихнет бестолково-суматошная канонада. Я почему-то не верил, что нас могут накрыть свои же. Но мне было страшно. Страшно вообще... Это я вышел из состояния аффекта, и жуткий страх перед смертью навалился на меня со всей силой... Меня могло разнести в клочья реактивным залпом, мне могло оторвать голову снарядом из нашего же танка... Да много чего могло случиться. И невероятно, что я остался жив... А пули и снаряды продолжали проноситься над головой... Жуть.

Когда канонада стихла, я еще долго не мог прийти в себя. И долго лежал, вжавшись головой в землю.

– Корнеев! – услышал я дрожащий голос Урусова.

То ли от волнения голос дрожал, то ли от страха – а скорее от того и от другого... Да, лейтенант тоже был напуган, но он стоял на ногах, а я лежал на земле как последний трус...

– Что с тобой? Ранен?

Я ничего не сказал. Молча поднялся и отвел в сторону взгляд.

– Эй, а ты чего? – удивленно спросил взводный.

– Ничего... – буркнул я.

– Приказа не было – ты мог лежать сколько угодно... Всем страшно, Корнеев. Всем!

Вот так просто лейтенант объяснил труднообъяснимую на первый взгляд ситуацию. Оказывается, я никакой не трус. Ведь не было приказа подниматься в атаку, поэтому я мог хоть врыться в землю головой. И отстреливаться тоже приказа не было – не стрелять же по своим... Ведь поднялся же я с земли, когда ротный дал приказ уничтожить артиллерийскую точку противника... Точно, не трус я. И все равно состояние было хреновое.

– Провести проверку личного состава, доложить о потерях! – жестким командным голосом распорядился Урусов.

Как хлыстом меня подстегнул... Как же я был ему благодарен за поддержку. Как же я ненавидел самого себя...

Я ожидал услышать страшную весть о больших потерях. Но выяснилось, что в моем взводе из одиннадцати человек только один ранен. Во втором взводе снарядом перебило гусеницу боевой машины, потерь среди личного состава нет. В третьем взводе два легкораненых. Был и убитый – погиб командир отделения связи и управления. Свои же подстрелили...

В колонне потери были куда более ужасающими – восемнадцать человек убитых, более тридцати раненых. Уничтожено три танка, пять бронетранспортеров, несколько машин получили повреждения, не совместимые с дальнейшим продвижением вперед... Вот таким он выдался, второй день войны...