Ночная дорога

Так она и передвигалась весь день. Она подстригала и укладывала волосы, хотя ей было все равно, как она выглядит; она пользовалась косметикой, тщательно одевалась. Иначе люди, хмурясь, наклонялись к ней и спрашивали: «А на самом деле ты как?»

Проще выглядеть здоровой и активной. В большинстве случаев это срабатывало. Она просыпалась и проводила в заботах весь день. По будням она кормила внучку завтраком и отвозила в садик. Через несколько часов она забирала Грейс и отвозила в группу продленного дня, чтобы дать Заку возможность заниматься.

Джуд пришла к выводу, что если сосредоточиться на сиюминутных делах, то можно удерживать горе на расстоянии.

Во всяком случае, почти всегда. Сегодня, однако, ее не могло защитить никакое притворство.

Завтра исполнялось шесть лет со дня смерти Мии.

Джуд стояла в своей дизайнерской кухне, уставившись на плиту с шестью конфорками. Сквозь окно проникали косые лучи послеполуденного солнца, заставляя гранитную стойку сиять бронзовыми искорками.

Подошел Майлс, поцеловал ее в щеку. Он весь день не отходил от Джуд.

— Зак и Грейс придут сегодня на ужин, — напомнил он жене.

Она кивнула. Ее осенило, но слишком поздно, что она могла бы повернуться в его руках и тоже поцеловать мужа, но, как теперь часто бывало, она медленно соображала. И потому смотрела теперь, как он уходит от нее, увеличивая расстояние между ними. С недавних пор она стала видеть лишь пустое пространство.

Она знала, что муж разочарован ею, их браком, но в то же время она знала, что он по-прежнему ее любит. Или хочет любить, а для Майлса желание и реальность были одним и тем же, потому что он всегда добивался своего. Он все еще верил в них обоих. Каждый день просыпался и думал: «Сегодня…» Сегодня она вспомнит, как сильно любит его.

Джуд направилась к холодильнику, достала говяжий и свиной фарш и занялась успокаивающим делом — приготовлением тефтелек. Следующий час она целиком посвятила стряпне: нарезала овощи, лепила тефтельки, выкладывала их на сковородку. Через какое-то время в доме запахло томатным соусом на красном вине и пряными тефтельками с тимьяном. На плите все кипело, наполняя воздух ароматным паром. Она прикрутила огонь под соусом и приготовила салат. Закрывая дверцу холодильника, услышала, как к дому подъехала машина.

Джуд заправила волосы за уши, ощутив под пальцами жесткие пряди пробившейся седины — напоминание о ее потере. Когда она приблизилась к гостиной, Майлс увидел ее и пошел навстречу, обнял за талию.

В залитый солнцем холл вошла Грейс. В брючках капри с бабочками и розовой широкой блузочке, с шелковистыми светлыми волосами, выбивающимися из съехавшего набок хвостика, она напоминала маленького эльфа. Но если вглядеться внимательнее в маленькое личико с острым подбородком и тонким носиком, сразу становилось ясно, что в этом серьезном ребенке не было ничего от волшебных обитателей леса. Она редко улыбалась, а если смеялась, то тихо, прикрыв ладошкой рот, словно стыдясь своего смеха.

Майлс отпустил Джуд и, подойдя к внучке, сгреб ее в охапку и закружил.

— А как сегодня поживает моя маленькая Мышка?

Джуд поморщилась. Она не раз просила мужа не называть девочку так, но он отвечал, что это не в его силах: он смотрел на Грейс, а видел Мию, так что прозвище выскакивало само по себе.

Джуд тоже видела в девочке Мию. В том-то и была проблема. Каждый раз, глядя на этого ребенка, она чувствовала, что рана снова открывается.

— У меня все хорошо, деда, — сказала Грейс. — Я нашла наконечник от стрелы на пляже.

— Нет, не нашла, — сказал Зак, закрывая за собой дверь пинком ноги.

— Но могла бы найти, — возразила Грейс.

— Однако не нашла. Стрелу нашел Джейкоб Мур, а ты врезала ему по носу за то, что он не отдал ее тебе.

— Джейкоб Мур? — переспросил Майлс, глядя на внучку сквозь очки без оправы, которые он теперь носил. — Это не тот ли паренек, что похож на снежного человека?

Грейс захихикала и прикрыла рот ладошкой, кивая.

— Ему уже семь, — торжественно прошептала она, — а он все еще ходит в детский сад.

— Не поощряй ее, па, — сказал Зак, швыряя ключи на столик у двери. — Она уже сейчас рассматривает бои без правил как свою единственную возможную карьеру. — Он повесил рюкзак, задержавшись на секунду у зеленого свитера, по-прежнему висевшего на вешалке. Его пальцы коснулись рукава. Он всегда так делал — дотрагивался до свитера, как до талисмана, каждый раз, входя в дом. Потом Зак повернулся и ушел в гостиную.

Джуд настолько отстранилась от собственной жизни, что родного сына рассматривала издалека, даже когда он был рядом. Его светлые волосы снова отросли — длинные, спутанные, неухоженные. Подбородок покрывала неровная щетина — волосы были не везде из-за ожогов; рубашка надета наизнанку, и, скорее всего, он так и проходил, ничего не заметив, весь день; а когда он снял кроссовки, то носки на нем оказались от разных пар. Но хуже всего было то, что глаза его были потухшими. Он, конечно, вчерашнюю ночь просидел за учебниками, а утром все равно встал пораньше, чтобы приготовить Грейс завтрак. Однажды он просто свалится и уже не встанет.