Ночная кукушка

— Минни, реагировать на такие вещи — только поднимать вокруг них лишний шум. Если я подам в суд, знаешь, что скажет публика? "Ага, он обиделся — значит, нет дыма без огня!". Нелепая логика, согласен, но, к сожалению, именно так мыслит большинство людей. Самое правильное в таких случаях — просто не обращать внимания. Даже девятидневное чудо длится не дольше девяти дней, а уж об этих опусах все забудут через неделю.

Наверное, он был прав... Минерва взяла газету и еще раз пробежала глазами заметку. Интересно, кто эти "бывшие студенты" Хогвартса, которые с такой готовностью обливали ее помоями? Впрочем, люди бывают разные. В школе ее многие недолюбливали — ну и плевать, она же не золотой галлеон, чтобы всем нравиться!

При этом автор заметки не переврал факты. Она и с Томом была помолвлена, и в кабинете директора засиживалась за разговорами иной раз до двух-трех часов ночи, и Альбус действительно временами ходил за горячим шоколадом. Хотя, конечно, не с той целью, какую ему приписали в статейке... Понятно, что выводы из этих фактов были шиты белыми нитками. Да еще и "комментарий психолога" с плохо замаскированной рекламой клиники этого самого Крафтлава!

По здравом размышлении ее насторожило совсем другое. Автор заметки явно знал больше, чем говорил, и чуть ли не впрямую сообщал всем, кто умел читать между строк, что Минерва и вправду трудится в лаборатории Волдеморта. Еще один барьер, отсекающий путь к отступлению... Теперь у аврората есть повод заинтересоваться ею — мол, пресса сообщила, а мы обязаны реагировать. Один сеанс легилименции — и здравствуй, Азкабан.

Внешний мир становился для нее все более опасным. Что это? Изящный намек? Дескать, попытаешься сбежать — попадешь за решетку? Она бы совершенно не удивилась, если бы оказалось, что сведения для заметки "слил" в газету кто-то из приближенных Лорда, причем по его прямому указанию...

Уилкс осторожно потряс ее за плечо, и Минерва обнаружила, что сидит, закрыв лицо руками. Уилкс, наверное, подумал, что она плачет. На самом деле ей просто было так удобнее думать. А мысли были сплошь нерадостные. Ее загоняли в клетку — и шантажом, и такими вот завуалированными угрозами. А между тем цель, ради которой она ввязалась во все это, была так же далека, как полгода назад...

* * *

Две недели спустя Минерве пришло письмо от Нарциссы Малфой. Аккуратные строки на слегка надушенной бумаге с гербом гласили: "Имеем честь просить Вас быть нашей гостьей 13 июля с.г. на церемонии имянаречения наследника дома Малфоев...".

Минерва смутно помнила, что, кажется, Нарцисса месяц назад родила мальчика. Никаких подробностей она не знала — не до того было, чтобы интересоваться чужими детьми. Можно было, конечно, вежливо отказаться, но на церемонии будет как минимум весь "ближний круг", а может, и значительная часть организации. Нельзя упускать такой шанс выяснить, кто есть кто.

Дом Малфоев был теперь, видимо, под Fidelius, потому что ей прислали написанную незнакомым крупным почерком записку от тайнохранителя. Конечно, в своем анимагическом облике Минерва попала бы туда без всякой записки — животные, в отличие от людей, видят помещения, находящиеся под заклятием тайны. Совы носят туда почту, а кошки спокойно запрыгивают в окно первого этажа, в то время как человек может стоять в десяти футах от защищенного чарами дома и не замечать его.

Минерве пришло в голову, что она могла бы точно так же навестить Ставку... Но, подумав, она решила оставить это на крайний случай. Ее приметы в кошачьем облике прекрасно известны Тому, так что попасться на шпионаже очень легко — и тогда все закончится быстро и совсем бестолково.

В Малфой-мэнор она аппарировала из дома. Лето в том году выдалось холодное, дождливое, так что поверх длинного платья пришлось накинуть плащ и наколдовать себе зонт. Каменные плиты дорожки в саду мэнора потемнели от влаги, а плеск воды в фонтанах сливался с шорохом дождя.