Ночная кукушка

Щеку жгло. Машинально тронув ее ладонью, Минерва увидела кровь — наверное, задело осколком. Повезло. Дюймом выше, и она осталась бы без глаза.

Дверь комнаты стояла нараспашку. Там уже столпились женщины, испуганные, побледневшие, такие нелепые сейчас в своих вечерних платьях. Некоторые, схватив детей на руки, уже спешили к выходу. Минерва остановилась в проеме, среди разбросанных на полу игрушек.

— Выходить нельзя! — она старалась говорить очень четко, но это было трудно, потому что она не слышала собственного голоса. — Мы не знаем, что случилось. Может быть второй взрыв. Нужно оставаться здесь. Всем лечь на пол и прикрыть детей собой! Я поставлю магический щит и проверю комнату на взрывные заклятия.

Позже ей кто-то рассказал, что она не говорила, а кричала, словно под сонорусом... Минерве же в тот момент казалось, что ее губы еле движутся. Ее приказа послушались — наверное, потому, что большинство женщин в комнате были когда-то ее ученицами. Она мельком увидела Лену Уилкс, Эдну Пьюси, Розалинду Хиггс... Женщины ложились на пол, прямо в растоптанные остатки тортов, среди конфетных оберток, разбросанных паровозиков и игрушечных медведей, прижимая к себе плачущих детей, своих и чужих, кто попался под руку. Установив на входе магический щит, Минерва двинулась вдоль помещения, машинально заметив, как дрожит рука с палочкой. Стены... окно... потолок... стол... игрушки... ваза с фруктами... Чисто. Все в порядке.

Тем временем слух начал возвращаться — сначала отложило одно ухо, потом другое. Хотя она слышала все равно нечетко, как через вату. Шум голосов, плач, шаги сливались в невозможную какофонию. Хорошо еще, что в момент взрыва она была в обычном облике... Будь она кошкой, с их-то чувствительными ушами, точно оглохла бы навсегда.

Лежавшие на полу женщины с опаской поднимали головы, следя за ней. Минерва подошла к Эдне Пьюси, смутно вспомнив, что та еще в девичестве, в бытность свою мисс Кроуфорд, была старостой Слизерина.

— Эдна, проследи за порядком, хорошо? Уже можно встать, но пускай пока никто не выходит. Я пойду проверю, что там творится.

В бальном зале теперь было намного меньше народу. Феи-музыканты, побросав инструменты, трепещущей стайкой сбились под потолком. "Посторонние" гости Люциуса, в основном, пожилые дамы и солидные предприниматели в дорогих мантиях, сгрудились в углу. Рядом стоял какой-то парень — Минерва не могла со спины понять, кто это, но явно кто-то из организации, — и терпеливо повторял тусклым голосом:

— Сохраняйте спокойствие... Нет, аппарировать нельзя... Пока мы не выясним, что случилось, из дома никто не выйдет... Нет, я абсолютно уверен, что все будет в полном порядке... Просто произошел несчастный случай...

Минерва медленно направилась к нише за колоннами, перешагивая через разбросанную на полу посуду. Какой-то толстяк, стоя посреди зала, отрывисто разговаривал с одним из ее бывших студентов, Джоном Вудфордом:

— Как первая?

— Все выходы перекрыты, дом никто не покинул, мы уверены.

— Вторая?

— Прочесывает сад.

— Это Ивэн, что ли? — уже другим тоном и потише спросил толстяк.

Вудфорд кивнул.

— Хорошо, — толстяк шумно выдохнул. — Не надо ему сейчас здесь быть...

Тут он увидел Минерву и замолчал. Потом неожиданно плавным для такой туши движением сделал шаг ей навстречу.

— Миссис МакГонагалл?

— Да, — настороженно ответила она.

Его взгляд стал внимательным и цепким.

— Прошу вас отдать мне палочку.

— Зачем? — резко спросила она. — Кто вы такой?

— Уильям Трэверс, — ответил он таким тоном, словно это все объясняло.

Понятно. Еще один из старой компании Тома. На Слизерине учились его дети, но с самим Уильямом Минерва не была знакома — он закончил Хогвартс лет на пять позже нее.

— Я не собираюсь отдавать палочку.

— Это временно. В целях безопасности, — Трэверс протянул руку.

Понятно. Она тут чужая, явилась "с той стороны" — значит, главная подозреваемая...

Смысл сопротивляться вряд ли был. Она протянула Трэверсу свою палочку — как нож, утолщенным концом вперед.

— Спасибо, мадам, — бросил толстяк. — А теперь отойдите в сторонку и не путайтесь под ногами. Выходить из зала не разрешается.

Он повернулся и пошел к колоннам. Минерва двинулась следом — терять было уже нечего. Самое большее, ей влепят ступефай в упор.