Ночная кукушка

— Вы уверены? — спросил тот.

— Естественно, я уверен, — раздраженно ответил Том и повернулся к своему креслу.

Рядом послышался негромкий хлопок. Охранники встрепенулись, в руках у них появились палочки, нацеленные на прибывшего. Это был Лестрейндж, встрепанный и уставший. В одной руке он держал сапожную щетку — видимо, портключ, — в другой мешок.

Долохов отпустил Минерву, и ее качнуло в сторону. Пришлось прижаться к стене, чтобы не упасть. Она закрыла глаза, пытаясь справиться с головокружением, и услышала, как Том отрывисто спрашивает:

— Что еще?

Послышался шорох, словно открывали мешок. Потом Том заговорил медленно и очень спокойно, но от его интонации по коже пробежал озноб.

— Рудольф, я допускаю, что при взрыве ты получил сотрясение мозга. Иначе я никак не могу объяснить, почему ты в такой момент являешься сюда и приносишь мне дохлую крысу!

Мешок опять зашуршал.

— Во-первых, она не дохлая, а оглушенная. Во-вторых, мне кажется, милорд, это не крыса...

Минерва прижалась щекой к стене, чувствуя, что сползает вниз. Какие хорошие, прохладные обои... Мерлин великий, как же тошнит...

Лорд молчал — должно быть, рассматривал добычу.

Потом тихо сказал:

— Очень интересно...

И тут же спохватился:

— Тони, доставь Минерву в лабораторию. Я думаю, ей стоит пока пожить там — для безопасности. Там же есть какие-то спальни для сотрудников? Да, и пусть ей вернут палочку.

Чьи-то руки оторвали ее от стены. Перед глазами летали мелкие черные мушки, и Минерва не могла даже различить, куда ее ведут. Ей сунули в руку портключ, сжали ее пальцы...

Где-то за спиной хлопнула закрывающаяся дверь.

8

После покушения ее уже не выпускали из лаборатории. Даже на похороны Розье. Отвели гостевую спальню на одном из нижних этажей, аскетичную, как гостиничный номер, и поначалу даже гулять не позволяли. Потом она отправила Тому сову, и на следующий день прогулки разрешили — правда, для этого приходилось отправляться с помощью портключа в какой-то незнакомый магловский парк, очень старый и заросший густым подлеском, где никогда не встречались другие прохожие.

Аппарировать оттуда было нельзя — парк был закрыт антиаппарационным куполом, а при попытке выбраться из него пешком Минерва неизменно натыкалась на защитный барьер. Конечно, пробить и купол, и щитовые чары было бы несложно, но она прекрасно понимала, что это будет расценено как попытка к бегству, и оставила этот вариант на крайний случай.

Впрочем, по большому счету было не до прогулок — близилось время завершения проекта, и работать приходилось чуть ли не по двадцать часов в сутки. Тед похудел, осунулся и сильно нервничал. Вдобавок ему приходилось беспокоиться за семью. Колин Розье приходился ему тестем; Лена Уилкс, в девичестве Розье, тяжело переживала его смерть. Она была беременна в четвертый раз, и Тед боялся, что у нее случится выкидыш.

Минерва много думала о покушении и, кажется, поняла, как оно было организовано. Действительно, красивый ход: кто-то из Ордена — анимаг, превращающийся в крысу, — проникает в дом, внутри опять превращается в человека, под разиллюзионным подбирается поближе к Лорду, использует взрывное заклятие, тут же "перекидывается" обратно и убегает, пока вокруг еще царит паника и на крысу никто не обращает внимания.

Правда, в итоге что-то пошло не так. То ли у исполнителя сдали нервы, и он поторопился, то ли подошел слишком близко, так что его самого оглушило... Минерва не понимала только одного: кто?! Кто был исполнителем? Всех зарегистрированных анимагов она знала наперечет. Их и было-то семь человек на всю Британию.

Спустя несколько дней она прочла в "Пророке", что найдено разорванное в клочки взрывом тело Бенджи Фенвика. Значит, это был он, и ему отомстили таким изощренным способом — око за око, зуб за зуб. Но ведь Фенвика она учила, он был с ее факультета... Тихий, спокойный мальчик, вечно комплексовавший из-за очков и лишнего веса. Неужели Бенджи умудрялся превращаться у нее под носом, а она не заметила, не догадалась? Да что из нее за декан такой?!