Ночная Мышь, или Первый полет

В то утро она, как обычно, трусила по лесной дорожке и думала о разных приятных вещах — о своём моционе, о новом средстве для полировки рогов и копыт, и конечно же, о Берёзовом Слоне. Он должен был появиться в Нечаянном Лесу со дня на день. (Икка ожидала его появления уже не первый год, но удивительным образом не испытывала ни малейшего разочарования оттого, что её ожидания не спешили сбываться).

Думала она и о том, что на Дальней Поляне, в стороне, противоположной той, где стоял домик с круглыми окнами, уже, должно быть, зацвела сладкая травка, которую можно жевать целыми часами… Ах, в мире существует столько приятных вещей для того, чтобы думать о них ранним июньским утром!

Надо вам сказать, что Дальняя Поляна была лишь немногим меньше Большой Поляны, так что с одного её края другой еле виднелся. В той стороне, куда направилась романтическая корова, было разбросано множество небольших холмиков, пригорков и бугорков, поросших деревьями и кустарником. На одном из этих пригорков и произрастала та самая травка.

Как я уже говорила, Печальная Икка была близорука и весьма рассеянна, поэтому низенькую ограду, нежданно-негаданно выросшую у неё на пути она заметила слишком поздно. Раздался громкий треск, и озадаченная Икка остановилась.

— Положительно, ещё несколько дней назад никаких препятствий здесь не было… — корова помнила это совершенно точно. Уж кого-кого, а всех обитателей Дальней Поляны она знала превосходно. Неужели сюда перебрались новые жители? Икка принялась тихонечко пятиться назад.

«Ай-яй-яй, как неудобно… — тоскливо подумала она, — как му-у-учительно неловко всё получилось…»

На глазах у неё немедленно набухли две огромные слезы, и вместо того, чтобы тихонечко удрать с места происшествия (как непременно поступила бы на её месте Ночная Мышь), Икка шагнула в сторонку, прислонилась к ближайшему дереву и разрыдалась. Но выплакаться от души ей не удалось. Всякому известно, что это занятие требует покоя и сосредоточенности, а нашей романтической корове досталось какое-то на редкость угловатое дерево, оно так и норовило впиться ей в плечо или под лопатку чем-то острым. Ну как, скажите на милость, можно плакать в таких неподходящих условиях?

Икка отодвинулась от дерева и с укоризной на него посмотрела. А посмотрев, увидела такое, что мигом заставило её позабыть о разрушенной ограде. К дереву тремя здоровенными гвоздями была приколочена дощечка, на которой большими буквами было написано — МОЁ! и виднелась какая-то закорючка вместо подписи. Икка огляделась и удивилась ещё больше. Оказывается, все деревья внутри загадочной ограды были украшены (а точнее — изуродованы) такими же точно дощечками, а на склоне, поросшем любимой Иккиной травкой, — романтическая корова даже отсюда чувствовала её сладкий запах, торчала табличка с суровым предупреждением:

ПО ГАЗОНУ НЕ ХОДИТЬ!

— Мо-о-о-ё?.. — озадаченно протянула Икка, — но почему, собственно, «моё»?.. И почему-у «не ходить»?..

Она задала этот вопрос в никуда, но неожиданно сразу получила на него ответ.

— Потому что — моё! — заверещал кто-то у неё над ухом. — Собственность! Дур-ра! Разбойница! Разор-рительница!

Печальная Икка обернулась. Грозное пёстрое существо летело на неё, топорща перья и клюв, и гневно потрясая голубым хохолком. Икка попятилась, доламывая остатки ограды.

— Простите… — мычала она, — великоду-у-шно простите…

— Простить?! Штр-раф!! — надрывалась Вещая Птица.

— Вы здесь живёте? Очень приятно познакомиться, — тоскливо вздыхала испуганная корова, отступая в глубь леса, — скажите, а травка вам тоже нужна?..

— Какая еще трр-равка? — подозрительно уставилась на неё Вещая Птица Людмила (конечно, это была она), продолжая причитать над остатками ограды, — разор-рили, разломали…

— Вот там, — робко указала Икка на заветный склон.

— Разумеется! — насупилась Людмила. — Ясно же написано — «моё»!

— Ах, так вы тоже вкушаете от зелени трав?!.. — искренне обрадовалась Икка обретённой единомышленнице, — в таком случае, позвольте преподнести вам мои самые сердечные поздравления. Ах, здесь такая травка, такая травка… Нотка крапивной горечи в одуванчиковом цвете… Это ведь так изысканно… Изумительное, просто небесное сочетание, вы не находите?

Печальная Икка совершенно успокоилась. Зато Людмила неожиданно разозлилась пуще прежнего.

— Дур-ра! — снова заверещала она, — одни только глупые коровы жрр-рут зелёную жвачку, у нас, вещих птиц, другие представления о хор-рошем вкусе…

Печальная Икка чуть не обиделась на дважды повторённое «дура», но заветная травка была так близко… И вместо того, чтобы оглушительно замычать от обиды, она лишь тихонько моляще спросила:

— Тогда можно, я попасусь здесь? Тихонечко… Обещаю, я нисколько вас не обеспокою… Я даже на миг не потревожу вашего покоя, уверяю вас… Заверяю в своём самом сердечном расположении… Видите ли, я всегда здесь завтракаю в это время года…