Ночная охотница

– Пожалуйста. Стоимость услуги будет вычтена из твоей зарплаты.

– Какой зарплаты?

– Твоей зарплаты. Которую я буду тебе платить. Как мы договаривались в Бухаресте, помнишь?

– С трудом.

– Вспомнишь, Артем, – уверенно говорит Леонард, и от его холодного взгляда по спине Покровского пускаются в единовременный забег легионы мурашек – Но вспоминать будешь на ходу, потому что времени на всякие такие посиделки у обочины у меня нет… Надо подписать бумаги и приниматься за работу.

– Бумаги?

– Ага, – Леонард хлопает Покровского по плечу и подталкивает вперед, к джипу, где на капоте разложены листы бумаги. Вертлявый парень, которого, как теперь вспоминает Покровский, зовут странным именем Локстер, придерживает контракт, чтобы его не унесло ветром.

– Кровью? – уточняет Покровский. Локстер сгибается от смеха, Леонард едва заметно улыбается.

– Чернила тоже сгодятся, – отвечает он.

Так, самой обычной шариковой ручкой Покровский подписал самый обычный контракт о приеме на работу, и на этом обычные вещи в его жизни закончились раз и навсегда.

Он часто потом вспоминал, как стоял у обочины дороги, с головой, полной тумана, стоял между прошлым и будущим…

Он часто вспоминал это, потому что с некоторых пор ему проще и безопаснее было думать о прошлом, нежели думать о будущем…

Будущее пугало его, и это был вполне обоснованный и рациональный страх, а не какие-то там дурацкие предчувствия. Будущее пугало Покровского, потому что Леонард и вся его компания занимались именно будущим, они по кирпичику выстраивали контур грядущего так, как считали нужным. И чем отчетливее просматривался этот силуэт, чем больше Покровский понимал замысел своего нового босса, тем сильнее впивались ему в затылок холодные иголки, требуя бежать немедленно, бежать куда угодно, лишь бы прочь от одержимой леонардовской компании строителей новой Вавилонской башни.

Однако не все было так просто.

– Чернила тоже сгодятся, – сказал тогда Леонард. – Можно даже без чернил, можно просто на словах договориться. Знаешь почему?

– Почему? – спросил Покровский.

– Потому что у тебя нет другого выхода. После всего, что с тобой было, после всего, что ты видел… Вернуться к обычным людям? Жить обычной жизнью? Ты ведь не сможешь, Артем. Никто не сможет. То, что с тобой случилось, – это как подарок, которого ты, может быть, и не заслужил. Но ты его получил, и ты не сможешь от него отказаться. Разве не так?