Ночная певица

Художник. Так это КГБ его шлепнуло! А то, вообще - предатели! Какое право имеет какой-то там директор ЦРУ ехать разбираться на чужой территории, не в своих делах, а? А Солж врет, что будет вне политики! По его хитрым глазам я вижу. Ему только бы, чтоб слушались! Надменный! Божок!

Переводчица. Никита Кривошеин тоже уже, конечно, но у него хоть дикция получше, хорошо, что меняются переводчики...

Домашняя хозяйка. Никто из местных провидцев не предугадал развала СССР! Ни один! Они думали, это их "зло" навсегда, - за счет него и кормились, карьеры строили, наживали политические состояния. Никто ничего не предугадал!

Бернар Пиво. Чем же вы будете заниматься в России, Александр Сулженихиц?

Солженицын. Общаться с народом.

Аналитик. Его будут возить в бронепоезде, и он будет из-за пуленепробиваемого стекла вещать...

Переводчица. Он так разделил народ, что многие его просто ненавидят, именно в нем видя зло российское!

Аналитик. Будет чаи гонять с этим... Глеб Якунин. Он там на всех демонстрациях стоит рядом с Еленой Боннэр... православный!

Домашняя хозяйка. Но он вовсе не за демократов, считая их псевдо! И принадлежащими все равно коммунягам!

Певица. А будто это не так?! Во главе правительства человек, совсем недавно защищавший в своей всемирно известной книге идеи социализма!

Албанский писатель. ...волнует творчество ваше...

Певица. Он давно уже им не занимается. Архивариус.

Солженицын. ...небольшие произведения... у нас там не меньше шести авторских листов надо...

Переводчица. Да что вы, Александр Исаич! Кирпичи! По четыреста страниц! Меньше не выгодно!

Аналитик. Можно будет хоть прочесть! А то эти его тома - у кого же есть время читать? Время на зарабатывание уходит! Потреблять чтобы!

Бернар Пиво. Возможен ли возврат коммунизма?

Солженицын. Нет. Он был обречен в семнадцатом году.

Певица. А в Польше вот многие бывшие коммуняги, возможно, получат голоса на выборах*!

Аналитик. Его критерии начала века!

Переводчица. А сейчас схожая ситуация. Ломка. Переход.

Певица. Но тогда путь был неизвестен. Нов! А сейчас в сторону капитализма, который мне, например, хорошо известен из личного опыта жизни в самом развитом, американском. Поэтому вот такие Наденьки двадцати лет и приезжают сюда - зачем строить, если уже есть!

Глюксман. Возможен какой-то русский путь демократии?

Солженицын. Я не стал бы использовать эти выражения "русская душа" или "русский путь", но у каждой нации свое лицо.

Домашняя хозяйка. Все-таки три важных темы затронул: католичество, Вандеи, то есть сравнение с Белой Армией...

Певица. Которой помогали оружием союзники, а русские, как вспоминает Деникин, собрали четыреста тысяч рублей. Как и сейчас - все заботятся о своем счете в Швейцарии.

Домашняя хозяйка. ...и конечно, важно о границах! Это черт-те что! Сейчас вот опять будет набор в армию, и что, куда их пошлют, что защищать? Либо определите четко, либо выгнать всех к едрене фене из Москвы! Иностранцы раз! Им газ, им энергию бесплатно! А Украина продаст русский флот! Продаст атомное оружие! Видели вы такое!

Аналитик. А я крестился этим летом! Там, правда, на Украине организовали Украинскую Православную, ерунда какая-то... Про РУХ ничего не слыхать, правда, ну а западная Украина - это, конечно, штучка-с...

Бернар Пиво. Ваш сын будет играть с Ростроповичем... (Показывает пластинки Ростроповича, рекламируя, как и на всех своих передачах рекламирует книги.)

Певица. Он, конечно, не упустит момента! Но и Ростропович тоже и под стеной, и в Белом доме, и на Солженицыне... Какой винегрет устроил: и Николай II, и Анри Труайя, и Достоевский, церковное пение, фильмы...

Передача окончена. Телефонный звонок. Певица снимает трубку, на другом конце провода: "Помните? Вы у меня были в Париже, я у вас бывал. Якушкин Дмитрий из "Московских новостей".

Певица. Конечно! Сейчас теле выключу только. (Выключает. Все тем временем доедают печенье, сладости, допивают чай...) Вы надолго?

Якушкин. На неделю. Я все записал, я там был... О чем бы еще написать французском? Нас там безработица как-то не очень интересует...

Певица. Все судят по внешним признакам - витрины, транспорт, улицы! А я вот, признаюсь, получила наконец-то, после шести месяцев изучения моего дела, это самое пособие по безработице! Мой рабочий день оценен... в пятьдесят четыре франка и семьдесят сантимов! Вот так-то! Если бы я жила одна, пришлось бы идти в приют ночевать!

Певица еще во многом призналась, наивно забыв потребовать от журналиста гарантий упоминания (или неупоминания) ее имени. Останется на совести журналиста.

Якушкин. Я вот думаю, ехать мне в Вандеи или нет? Не очень охота...

Занавес.

17-18 сентября 1993 г., Париж

ВЕЛИКИЙ ПОХОД

Меня не устают спрашивать, когда же я возвращаюсь в Париж. Русские хотят все зафиксировать навечно, будто жирную точку на вас поставить. Но даже сами французы не хотят возвращаться. Что там делать?! Опять по новой пробивать себе дорогу в буржуазную жизнь, в жизнь административно-бюрократической машины. Как когда-то. Когда я решила стать настоящей француженкой!