Ночная птица

– До. Он решил, что я должна знать, какое решение ты приняла. Я ни на что не влияла. Все лучшее – для Фрэнки. Так было всегда.

У Фрэнки непроизвольно сжались губы, она промолчала. Пэм наклонились к ней и прошептала:

– А что, тебя бесит, что Джейсон рассказал мне? Хоть кто-то из родственников не игнорирует меня.

– Это удар по больному месту, – сказала Фрэнки.

– Разве? Да ты весь последний год числилась среди пропавших без вести. Ты живешь в собственном мире, а некоторые из нас – здесь, в реальном.

– Из твоих уст это звучит как преувеличение. Ты ни дня не жила в реальном мире.

– Зато я не убегаю из него, – отрезала Пэм.

Фрэнки нахмурилась, снова ощутив пустоту в сознании, в том месте, где когда-то было то, что уже невозможно вернуть. Теперь, когда воспоминания отсутствовали, она хотела все вспомнить.

Вирджил поставил перед ней пиццу. Крутясь поблизости, он слышал бо́льшую часть их разговора.

– Билеты, дамы. Не забудьте о билетах.

– Вирджил, прошу тебя, не сейчас, – отмахнулась от него Фрэнки.

– Ты права, тысяча извинений вам обеим. Спишите это на вчерашнюю вечеринку. – Наклонившись, Вирджил прошептал Фрэнки на ухо: – Дорогая, я и вправду сожалею, что влез. Ты же знаешь, что я не умею останавливаться. Тут такая штука… я подумал, что тебе надо бы знать. Кто-то с улицы наблюдает за тобой.

Взгляд Фрэнки метнулся к окну.

На Пост-стрит стоял Тодд Феррис. Он выглядел таким же отстраненным и печальным; казалось, он, будучи молодым, уже отказался от будущего. Фрэнки увидела, как Тодд одними губами произнес два слова:

«Опять повторяется».

***

Она убедила Тодда вместе с ней проехать в кабинет на Юнион-сквер и пообещала не делать никаких записей. Он отказался заходить в лечебный кабинет, и ей так и не удалось уговорить его присесть. Феррис вышагивал взад-вперед на своих длинных ногах и теребил шерстяную шапку.

– Последнее, что я помню, это вечер понедельника, – тихим голосом бормотал он, заставляя Фрэнки прислушиваться. – У меня был заказ в планетарии. Иногда я помогаю им с видеографией. Мы закончили поздно. И это всё. Дальше – провал. Знаю только, что опять проснулся на улице. В Догпатче. На другом конце города.

– Где конкретно в Догпатче? – спросила Фрэнки.

Тодд помотал головой:

– Не знаю. В каком-то заброшенном здании. Я прошел пару кварталов и сел на автобус.

– Вы каждый раз просыпались в одном и том же месте?

– Нет. В том же районе, но в разных местах.

– Вы сможете найти эти места?

– Не знаю. Когда просыпался, я плохо соображал. Мне хотелось одного: убраться оттуда к чертям собачьим.

– Что еще вы помните?

– Там была еще одна девушка.

– Вы узнали ее?

– Нет.

– Там опять была белая комната?

– Да.

– Что еще? – спросила Фрэнки.

Тодд остановился в центре кабинета.

– Нож.

– Что?

– Я вижу образ ножа, – сказал Феррис. – Не знаю, зачем он и что означает, но я никак не могу выкинуть его из головы.

Он сел напротив Фрэнки и обеими руками вцепился в край ее письменного стола.

– Доктор Штейн, что со мной происходит? Только не говорите, что не знаете.

Фрэнки попыталась сосредоточиться. Воспоминание Тодда о ноже вызывало у нее тревогу. Она подумала об умной молодой студентке, жившей через две двери от Даррена Ньюмана. О Меррилин Сомерс, певице, любительнице компьютерных игр, высококлассном специалисте. Эту милую девочку нашли мертвой в ее кровати; ее несколько раз ударили ножом.

– Доктор Штейн? – снова заговорил Тодд, не получив ответа от Фрэнки. Его голос опустился до шепота. – Вы представляете, каково это, когда с тобой происходят такие ужасные вещи? Ты переживаешь их опять и опять. И не можешь от них спрятаться. Они подминают под себя всю твою жизнь.

– Да, знаю.

Именно для этого к ней и приходят пациенты. Чтобы стереть воспоминания, как мел со школьной доски.

– Я больше не могу просыпаться с этими кошмарами, – продолжал Тодд. – Я уже не понимаю, кто я такой. Я должен с этим разобраться.

Фрэнки не нравилось то, что она слышала в его интонациях и видела в его глазах.

– Тодд, что конкретно вы имеете в виду?

– Я схожу с ума, – ответил он. – Я предпочел бы умереть, чем жить со всем этим. Я должен положить этому конец.

– Если у вас есть желание разобраться с этим, обратитесь в полицию. Расскажите им свою историю.

Тодд вскочил со стула.

– Вы шутите? – уже громче заговорил он. – Хотите, чтобы меня арестовали? Как вы не понимаете? Ведь это же я творю все эти ужасы с женщинами! Ночная Птица – это я.

– Это не единственное объяснение, – возразила Фрэнки.

– Ай, ладно вам, доктор Штейн, другого разумного объяснения нет! Вы тоже это знаете. Вы просто хотите, чтобы я сам сдался. Меня вы сдать не можете, поэтому и хотите, чтобы я сам пошел в полицию и признался во всем. Черт, может, так и надо бы сделать, но это не избавит меня от кошмаров. Вы это понимаете? Я боюсь того, что происходит у меня в голове.

Фрэнки встала, обошла стол и положила обе руки Тодду на плечи.

– Я говорю совсем о другом – о том, что кто-то, возможно, манипулирует вами. Хочет, чтобы вы поверили в свою виновность.

Тодд с подозрением прищурился.

– Что вы несете?