Ночная радуга

Для приема лучей Адриана, передаваемых из пригорода Москвы, было создано специальное машинное отделение, которое имело свои атомные аккумуляторы. Подводная лодка обеспечивалась необходимым теплом. Воздух был чист благодаря установкам, производящим кислород и поглощающим углекислый газ.

«Глубинник» мчался уже несколько часов без каких-либо сотрясений.

Люди Чапыгина работали исключительно дружно. Царил полный порядок. Деловая строгость капитана вселяла уверенность, что трудная экспедиция закончится успешно.

Ефрем Панович с фотографическими принадлежностями еще находился в кабине «наказания».

- Ничего, он выйдет оттуда совсем изменившимся, - сказал Чалыгин. - Для того, чтобы на моей лодке быть смелым попутчиком, не мешало бы каждого из вас провести через эту кабину.

Кроме Сазона Цифрова, все остальные - и Абель Марманд, и Адриан, и Ланг Лангич, и Стародуб, и Андрей Цацкев - попробовали побывать там. Адриан с восхищением рассказывал о минутах, проведенных в этой кабине.

…Опускаешься на дно океана. Вокруг тебя вода, под ногами - вода, над головой - вода… Словно ты рыба; плавающая в аквариуме. Входящая в кабину труба подает в необходимом количестве воздух и тепло. Молочного цвета дневной свет, который из неведомых уголков наполняет прозрачную кабину, дает возможность видеть глубины океана. В первую минуту тебя охватывает какой-то внутренний ужас… кажется, со всех сторон океана набрасываются на тебя морские животные, исступленно бросаясь к свету, бьются о стенки кабины. Охватывает такое чувство, словно ты попал под холодный дождь, и по телу начинают бегать мурашки».

По этому краткому описанию можно представить, что пережил Ефрем Панович, проведя пять часов подряд в этом мешке.

Капитан Чапыгин оказался прав. Когда фотограф вышел оттуда, он превратился в совершенно другого человека. В первые минуты он имел растерянный вид, потом мало-помалу начал шутить. Вообще Панович по своему характеру был весельчаком, любил все преувеличивать и слыл большим чудаком.

Первый день прошел. Подводная лодка приблизилась ко льдам. Находящихся на ее борту мужественных путешественников вместе с капитаном было одиннадцать человек, считая также кока Колумба, который, как и Ланг Лангич Стародуб, провел большую часть жизни на ледоколах. Его звали «Колумбом» потому, что в истории мореплавания он считал Колумба единственным и неповторимым доблестным человеком и сожалел, что западное полушарие в честь его не названо Колумбия.

«Колумб» был толстеньким, с чуть выпученными глазами, курчавым мужчиной лет под сорок. Узнав, что «Глубинник» Чапыгина тоже отправляется спасать экипаж Гоблана, и тем более в особенно сложных условиях плавания - он решил приложить все усилия, чтобы не получить отказа Михаила Петровича.

«Глубинник» фактически был экспериментальным кораблем, и этот поход рассматривался не только как специальная экспедиция. Под льдами полюса «Глу-бинник» должен был пройти под воздействием лучей Адриана. Это было бы крупной победой в области науки и техники.

Предварительные работы проводились настолько успешно, что не приходилось сомневаться в спасении экипажа «Северного сияния».

Арман систематически осведомлял правительственную спасательную комиссию о том, что происходило на месте аварии Гоблана и на «Глубиннике» Чапыгина.

До сих пор полеты к месту аварии по первой воздушной трассе не дали результатов - густой туман не позволял делать посадку, и поэтому самолеты, летая очень высоко над потерпевшими, возвращались обратно.

Было сброшено очень много продовольствия в район, где предполагалось место их аварии. Гоблан сообщил Арману, что им не удалось найти этих припасов. Выяснилось, что большая часть людей больна, а остальные, вследствие крайней истощенности, не в силах выйти из своего убежища во льдах.

Положение оставалось безнадежным. Однако сбрасывание продуктов продолжалось. О посадке пока и речи идти не могло, не было посадочной площадки. Но очень любопытным были те обстоятельства, которые помогли «Северному сиянию» сделать удачную посадку, если не считать серьезных увечий нескольких членов экипажа. «Северное сияние» фактически оказалось вышедшим из строя. А как случилось, что пожар погас во время приземления, могли объяснить лишь опытные летчики. Они утверждали, что известно много случаев, когда пожар, возникающий на самолете во время полета, легко гаснет, если летчик умеет вовремя принять меры. Самый испытанный способ - это использование воздушного потока как погашающего средства. Экипаж своим спасением был обязан большому опыту знаменитого Гоблана.

На «Глубиннике» Сазон Цифров и Адриан вместе с другими следили за работами спасательной экспедиции. Сообщения Армана оставляли на них тяжелое впечатление. Неужели действительно не удастся спасти экипаж советского воздушного корабля?