Ночная радуга

— Илью знала и моя мать, актриса Анна Золотова. Она сейчас не выходит из дома. Мы с ней хотим понять, что произошло и почему. Я вообще из тех людей, которые никому не верят. Особенно следствию. Предпочитаю иметь свое мнение. Я подумаю о том, что узнала сегодня. Будут новости, обязательно позвоню. В любом случае позвоню.

— Я так и понял, — склонил свою живописную седую голову Петр Ильич и поцеловал мне руку. — Я буду ждать вашего звонка.

Мария Ивановна сунула мне в руку пакет с пирожками и виновато улыбнулась всеми морщинками вокруг печальных глаз. Как много людей считают пироги спасением от самых страшных несчастий.

— А я люблю Илюшу. Любила… — тихо произнесла она мне в спину. — Он был общительный мальчик, просто совсем не такой, как мы. Его нельзя было убивать. Никого нельзя убивать.

Рядом со своей машиной я обнаружила любопытного незнакомца. И подумала: «Просто день ковбоя сегодня!» Парень был в обтягивающих джинсах на бесконечно длинных ногах и в кожаной куртке. Он посмотрел на меня честным и смелым взглядом синих глаз, как самый умелый притворщик из Голливуда, и картинно достал корочки. В документе было написано: «Сергей Кольцов, частный детектив».

— Вы за мной следите? — спросила я.

— Ни в коем случае, — заверил он. — Я вообще не имею привычки за людьми следить. Просто выслеживаю и вынюхиваю что-то интересное. Это мое хобби. Оно же — работа. А вас я жду исключительно по совпадению. Я приехал к Пастуховым и обнаружил, что я не первый. Мой интерес — убийство их приемного сына Ильи. Помогаю официальному следствию. Хотел уехать, потом остался посмотреть, кто меня опередил. Эти люди живут очень замкнуто.

— Правильно, что остались. На сегодня им достаточно гостей.

— Вы…

— Я им никто. Просто работала с Ильей Пастуховым, — объяснила я. — Меня зовут Виктория Соколова. Я хотела понять, что произошло.

— Поняли? — с любопытством спросил Кольцов.

— Если вы имеете в виду убийство, то Пастуховы знают об этом столько же, сколько и я. Я поняла другое. Это несчастные люди, которые расплачиваются за свою ошибку. Они усыновили чужого человека. Илья не стал им любимым сыном.

— Мы можем поговорить?

Я посмотрела на часы. Пока доберусь до города, будет семь, нехорошо заставлять Кирилла ждать. И ответила:

— Мне пора домой.

Но Кольцов не собирался сдаваться и предложил:

— Давайте так. Я оставлю свою машину, позвоню помощнику, чтобы он ее перегнал ко мне во двор. А поеду с вами, если вы не против.

— Хорошо. — Я согласилась с радостью. — Меня маньяки подстерегают, когда еду одна. А тут такое везение. Второй ковбой за день.

Через полтора часа я въехала во двор, поставила машину и попрощалась с Сергеем. А сама побежала на огонек сигареты Кирилла у подъезда.

— Ты здесь. Ничего лучшего ты не мог придумать сегодня. Только это мне было нужно: чтобы ты приехал первым. Чтобы спас меня от ожидания.

— Эгоисты мы, — шепнул мне Кирилл, обнимая. — Я-то спасал только себя.

Часть третья. Эгоисты, или Пир на двоих

Плюс чужие дни

В моем королевстве наступило утро. Я сначала открыла глаза, потом выпала из яркого, нелепого и глупого сна, какой может присниться только от физической усталости утешенного, залюбленного тела и от парящей в невесомости души. Так непривычно освобождаться от ее тяжести хоть на час, хоть на минуту.

Я закуталась в халат и босиком пошлепала в ванную. По дороге остановилась в коридоре у открытой двери кухни. Кирилл завтракал. Он достал из холодильника все, что там было из готовой еды, выставил на стол, налил кипятка в высокую кружку, на треть заполненную растворимым кофе. При этом он говорил по телефону, проверял почту, печатал письма, читал новости и реагировал:

— Ух ты, черт!

Я с любопытством исследователя наблюдала, как он сначала ест арбуз, доставая ложкой из середины самые сладкие куски, затем кладет ломтик сыра на большой кусок буженины и жует, жмурясь от удовольствия. Пьет горячий кофе. Затем, осененный важной мыслью, бросает в кружку большой кусок мороженого. Надо же, большой ребенок тут у меня завелся! Он мне ничего целого, кажется, не оставил. И куда подевались его повадки опытного холостяка? Нет сомнения в том, что он и не подумает за собой убрать.

В ванной я подобрала с пола его носки, трусы, рубашку и джинсы. Кирилл привез вечером свои самые необходимые вещи. Я спокойно сложила грязное белье в красивый пакет, отыскивая в себе ростки раздражения, брезгливости или протеста. Не нашла. Теплые тряпки с родным запахом. Пакет я оставила у двери. Отдам в прачечную. Я сама ничего не стираю по той причине, что для этого существуют профессионалы. Какой бы сложной и бестолковой ни казалась жизнь, в ней есть один плюс: каждый человек хорошо делает только одно, свое дело. И нечего сбивать порядок. Девушки в моей прачечной ничему не удивляются, даже когда я чулки и колготки приношу.