Ночная радуга

— Сережа, Кирилл сказал что-то очень опасное?

— Интересный вопрос. Не могу понять, зачем он это сделал. Могу лишь предположить, о ком идет речь. Ты сама доедешь домой, хорошо? Я за ним.

— Не так. За ним мы едем вместе. И это не обсуждается.

Мне казалось, мы едем под стук моих зубов. Не помню, чтобы я так боялась когда-то за себя.

— Сережа, объясни: почему мы куда-то едем? Почему ты не сказал Кириллу, чтобы он приехал к тебе или домой?

— Потому что не могу даже определить круг тех, кто сейчас хочет задать ему уточняющие вопросы. И тех, кому не нужно, чтобы их задавали другие.

Часть восьмая. Смерть покоя

Узнать все

Тот день был открытием. Еще накануне или даже утром я считала себя гуманным и интеллигентным человеком, способным договариваться даже с собственным мозгом, читать и понимать свои эмоции. Сбоем моей программы было уже то, что я не смогла, как всегда, дождаться развития событий в уединении. Не сработал самый логичный довод: все завершится независимо от того, увижу ли я это своими глазами или нет. Эффект моего присутствия нулевой. Это ничего не решает.

А в тот день все во мне рвалось к участию. Все равно, где и как. Я должна быть там, где что-то случится. А в том, что случится, сомнений почему-то не было. Наверное, интуиция Сергея оказалась заразной.

Не помню, как мы пролетели какие-то минуты и метры. Началось все, когда Сергей вдруг резко свернул на встречную полосу и перегородил дорогу летящим автомобилям. Они остановились. Из одного выскочил Кирилл и бросился к нам, из следующего за ним побежали какие-то черные тени. И все замелькало, понеслось. Отчетливо я увидела лишь то, что собиралась. Человек в черной маске на лице остановился и стал стрелять Кириллу в спину. Он еще стрелял, когда Сергей оказался рядом с ним и, выбив пистолет из его рук, резко повернул эту черную голову из стороны в сторону. Мне издалека показалось, что я слышу хруст позвонков. Я даже не заметила, как оказалась рядом с Кириллом, опустилась в его кровь и видела, как Сергей ногой повернул убийцу на спину и ногой же нанес ему страшный удар в грудь.

Я хотела на это смотреть! Смотреть, как живого еще и уже беззащитного человека добивают на моих глазах. Я хотела видеть его смерть. Я, которая еще утром была по другую сторону смерти. Там, где есть только жизнь. И если бы не увидела, как это чудовище подыхает, я бы не смогла больше дышать. Я это увидела. И только потом узнала, что Кирилл еще жив. Когда его уносили в машину «Скорой», он даже попытался открыть глаза. Он почувствовал, что я рядом. А Сергея повели в другую машину с мигалками. К этому времени подъехал его адвокат Андрей. Он и сказал мне, что Сергея, скорее всего, отпустят под подписку о невыезде. Наверняка начнут проверку, была ли превышена мера самообороны. Проще: спас ли он жизнь Кирилла, убив нападавшего.

Кто-то из помощников Сергея отправил меня домой на такси, передав его слова: никому не открывать, никому ничего не говорить и ждать звонков.

Вот когда мне стало тесно в этой конуре, которая с утра была моим королевством. Как в ней дышать, как есть и спать, если на той серой грязной дороге лилась кровь мужчины, поцелуями которого я покрыта с ног до головы? У меня даже волосы болят и тоскуют. И ненавидят. Я возвращаю мысленно тот эпизод: убийца всхлипнул, захрипел, мелькнул его вполне сознательный взгляд, — и погас навеки. Я так спасаюсь. Это ужас, я знаю, что Кирилл еще жив, но я должна видеть и видеть, как погибает тот, кто хотел его убить. Впрочем, не знаю, жив ли Кирилл сейчас. Меня здесь заперли, ничего не сказав: где больница, куда звонить.

И валялись под ногами осколки моей гордости. Я была беспомощна. Я ничего не могу без Сергея не только сделать, но и понять. И тут позвонил человек, который представился другом Сергея, экспертом Александром Масленников.

— Виктория, — сказал он мягко, — Кирилл жив, но в очень тяжелом состоянии. Ночью операция. Сергея отпустят скоро. Остались формальности. Возможно, будет суд о превышении самообороны. И тогда вы будете главным свидетелем. Я тоже внесу свою лепту. Держитесь! Ездить пока в больницу не нужно. Да и вообще, лучше нигде не появляться. Мы постараемся включить вас в программу защиты свидетелей. Увы, наши возможности ограничены. Сергей просил вас подумать о предложении Карлоса Батисты. В вашу квартиру и к себе Кириллу возвращаться небезопасно. Кстати, в его квартире уже кто-то перевернул все вверх дном. Унесли компьютер, ноутбук, какие-то документы.

Все было по-прежнему плохо, но я вдруг успокоилась после этого звонка. Какое облегчение: мое проклятое уединение, мою независимость и самостоятельность сейчас разнесли в клочья. И черт с ними! Я хочу только одного — поймать кончик того луча, который выведет меня к просвету. Мне нужно родное тепло и еще одно дыхание рядом. И я все смогу.

Я проверила себя: да, я по-прежнему рада, что то чудовище, которое стреляло Кириллу в спину, больше не живет на земле. Но он был не один…

И я позвонила Карлосу.

Кукольный дом