Ночная школа

— Слушай, мне надо идти. Буду на своем этаже, обязательно загляну к Картеру, если он у себя. Или к Филу. Что-то скучно сегодня. Так скучно, что рука невольно тянется к учебнику. Короче, если что-нибудь не произойдет, сяду заниматься. Кошмар, конечно — а что делать?

Когда Лукас, распрощавшись с Элли, направился к выходу, дверь отворилась и в общую гостиную вошла высокая грациозная девушка. Лукас остановился.

— Я тут случайно услышала, ты собирался грызть гранит науки, Лукас? — спросила девушка. — Прошу тебя, не делай этого. А то земля остановится, или на ужин не подадут пасту. А я очень ее люблю.

— Ладно, — сказал Лукас. — Займемся чем-нибудь другим. Не лишать же мне тебя пасты, в самом деле?

Между тем Элли и девушка выжидающе смотрели друг на друга, пока Лукас не опомнился.

— Извините. Мне как-то не пришло в голову, что вы не знакомы друг с другом. В таком случае познакомьтесь. Это — Элли Шеридан, а это — Рейчел Пэтел. А теперь вам необходимо поговорить. Вдруг понравитесь друг другу? Вы же обе с приветом.

— Задница, — спокойным голосом произнесла Рейчел.

— От такой же слышу, — ответил Лукас.

Пока они подшучивали друг над другом, Элли, чувствуя себя лишней, разглядывала носки своих туфель. Но когда Лукас, наконец, удалился, Рейчел одарила ее широкой теплой улыбкой, продемонстрировав прекрасные белые зубы и нежные ямочки на щеках.

— Лукас — отличный парень. Мы такие старые друзья, что ходить с ним на свидания уже как-то неудобно. А у тебя есть молодой человек?

— Полагаю, у всех есть, — ответила Элли, думая о Марке, оставшемся в Лондоне.

— Практически. Своего рода закон природы. — Рейчел некоторое время смотрела на Элли в упор. — Итак, я наконец сподобилась познакомиться со знаменитой новой ученицей, о которой все только и говорят.

Элли понравился ее голос. Она говорила по-английски напевно с легчайшим акцентом.

— Никто обо мне не говорит, — смутившись, сказала Элли.

— Еще как говорят. Сама слышала. Мы с тобой изучаем историю в одном классе. Или ты забыла?

Элли попыталась вспомнить, где сидела эта девушка и как выглядела во время занятий, после чего перед ее внутренним взором возник смутный образ долговязой девчонки в очках, которая всегда отвечала на все вопросы Желязны.

— Ты носишь очки, — произнесла она с ноткой раздражения в голосе, — и здорово подкована в области истории, не так ли?

Рейчел вытащила из кармана юбки очки в стильной роговой оправе и, потупив глаза, сказала:

— Виновата, запамятовала. Но Лукас же говорил, что я с приветом. Кроме того, я ношу их только на уроке.

С минуту помолчав, она повторила свою мантру:

— Ребята действительно говорят о тебе. И часто.

Элли поморщилась:

— О господи! И о чем же они говорят?

Рейчел сосредоточенно свела на переносице брови и без запинки, словно читая с листа, отбарабанила:

— О многом. О том, к примеру, что раньше ты гуляла с Сильвианом, а теперь уже не гуляешь… Что твоя лучшая подруга — Джу, тронувшаяся недавно умом. А еще говорят, что ты лично нашла окровавленное тело Рут в ночь бала… — Она сделала паузу, потом продолжила: — А это такой кошмар, что если это правда, то у меня просто слов нет…

Элли опустила глаза, и Рейчел, вздохнув, пробормотала: «Ну, ты даешь…» — после чего посмотрела на часы.

— Кстати, куда направляешься? Ты сейчас занята?

Элли покачала головой.

— Тогда пойдем на ленч, — сказала Рейчел, когда они двинулись по коридору. — Я хочу знать все. Во-первых, правду о смерти Рут, а во-вторых, меня очень интересует Джу Эррингфорд. Что с ней случилось? Правда ли, что она сама бросилась с крыши? Сплетни ходят по всей школе…

Девушки расположились в столовой за угловым столиком. И здесь, за чашкой чая и бутербродом, Элли, сама не заметив, как это вышло, постепенно открыла Рейчел все свои тайны. В частности, поведала ей, как и при каких обстоятельствах нашла на улице тело Рут, а потом — уже в холле здания — лежавшую без сознания придавленную подсвечником Лайзу. Она не упустила случая рассказать своей новой подруге и самую полную версию своих приключений на крыше. Рейчел смотрела на нее округлившимися от любопытства глазами, впитывая каждое слово и напрочь забыв о бутерброде.

Почему она рассказала этой девочке то, о чем не говорила ни одной живой душе, Элли и сама не могла понять.

«Может, потому, что мне просто понадобилась нормальная собеседница, спокойная и вдумчивая, без тенденции сигануть с крыши, если что-то окажется не по ней?» Так, во всяком случае, она думала.

Впрочем, какой бы ни была причина, подтолкнувшая ее на откровенность, она говорила и говорила, не имея сил завершить свой несколько затянувшийся монолог.